|
На этот раз он сделал, как было сказано, взобрался к вещам и тихо уселся там, спиной к ним. Шай усадила свою избитую задницу рядом с Ламбом, пока он дергал поводья, заставляя Скейла и Кальдера неохотно двигаться. — Что будем делать, когда поймаем тех троих? — тихо спросила она, чтобы Лиф их не услышал. — Скорее всего, они тоже вооружены и готовы на все. Вооружены наверняка лучше нас. Полагаю, нам придется быть готовыми на большее. Ее брови поднялись. Этот здоровый, мягкий Северянин, который, бывало, бегал смеясь по пшенице с Питом на одном плече и Ро на другом; часами сидел на закате с Галли, в тишине передавая бутылку; который ни разу не поднял на нее руку во время ее взросления, несмотря на жесткие провокации — теперь говорит о том, чтобы обагрить руки по локоть так, словно это пустяк. Шай знала, что это не пустяк. Она закрыла глаза и вспомнила лицо Джега, после того, как она его зарезала, кровь, залившую его глаза, когда он выполз на улицу, шепча «Смоук[10], Смоук…». Того клерка в магазине, смотревшего на нее, пока его рубашка чернела. Тот взгляд Додда, глупо пялившегося на ее стрелу в его груди. Зачем ты это сделала? Она сильно потерла лицо рукой, внезапно вспотев, сердце тяжело стучало, и она закуталась в сальную одежду, словно могла укрыться от ее прошлого. Но это не помогало, и оно настигало ее. Ради Пита и Ро ей нужно было снова обагрить руки. Она сжала пальцами рукоять ножа, тяжело вздохнула и выпятила челюсть. Выбора не было тогда. Выбора нет и теперь. А по тем, кого они преследовали, не нужно проливать слез. — Когда мы найдем их, — ее голос тонко звучал в сгущающейся тьме, — сможешь делать, как я скажу? — Нет, — сказал Ламб. — Чего? — он так давно делал все, что она скажет, что она и не думала, что может быть по-другому. Когда она посмотрела на него, его старое, покрытое шрамами лицо кривилось, будто от боли. — Я обещал твоей матери. Перед тем, как она умерла. Обещал присмотреть за детьми. За Питом и Ро… и я полагаю, тебя это тоже включает, не так ли? — Наверное, — прошептала она, далеко не уверенно. — Я нарушил много обещаний в своей жизни. Позволял им смываться, как листве под водой. — Он потер глаза тыльной стороной перчатки. — Я намерен сдержать это. Поэтому, когда мы их найдем… ты будешь делать, как я скажу. На этот раз. — Хорошо. — Она могла так сказать, если ему так хотелось. А затем она могла делать то, что нужно. Достойнейший — Видимо это Сквердил, — сказал Инквизитор Лорсен, хмуро глядя в карту. — А Сквердил есть в списке Наставника? — спросил Коска. — Есть. — Лорсен убедился, что в его голосе нет ничего, что могло быть расценено как неуверенность. Он был единственным на сотню миль, у кого было что-то похожее на причину. Он не мог позволить себе никаких сомнений. Наставник Пайк сказал, что будущее на западе, но городок Сквердил не выглядел, как будущее, через очки Инквизитора Лорсена. Он не выглядел, как настоящее, для любого, у кого есть возможность выбора. |
