— Очнись, поручик, — голос князя вывел офицера из раздумий. — Спать сюда зван?

— Простите великодушно, ваше сиятельство.

— Я звал тебя. Тучи сгустились над моей головой! И многие отвернулись от меня. Пашка Ягужинский рожу свою воротит. А сам вор каких мало! Генерал-прокурор! Обер-фискал волком на меня глядит! Государь гневен и сегодня я мог не вернуться из его дворца. На коленях просил его простить. Смилостивился и только штраф с меня взял 250 тысяч рублей. Но теперь я не Президент коллегии военной и не генерал-фельдмаршал. Но, боюсь, дело этим не кончится. Царь комиссию назначил для проверки моих дел.

— Я слышал о ваших затруднениях, ваше сиятельство. И вы можете на меня рассчитывать. Я помню, чем вам обязан. Хотя вы и забыли обо мне потом.

— Забыл? Я сделал тебя офицером гвардии. А что выше не поднялся, то радуйся, а не переживай. Те, кто высоко поднялся благодаря мне, теперь в застенках у Ушакова соловьями поют. Эх! Грехи наши тяжкие.

Поручик вздрогнул при упоминании о грозном начальнике тайной канцелярии генерале Андрее Ушакове.

— Тебя я вызвал с одной целью. Повезешь сундук с деньгами к одному монастырю. Там его схоронят. А то император и на них руку наложит.

— А много ли денег в сундуке?

— Много. Хотя поменьше чем лежит у меня в иностранных банках. Миллион.

— Сколько? — у поручика парик съехал в сторону.

— Миллион рублей. Да еще кое-какие драгоценности. Но смотри, поручик, если уворуешь…

— Будь в надеже, князь. Мое слово крепко.

— Потому и верю тебе.

Меньшиков встал с кресла и стал ходить по кабинету.

— Сколько человек охраны будет при мне и когда ехать? — спросил офицер.

— А сколь слуг то у тебя?

— Слуг? — удивился поручик. — Да помилуй, князь. Откуда слуги-то? Жалование-то всего 10 рублев, да и то сколь времени не плачено. Один денщик Данилка. Вот все мои слуги.

— Вот с ним и поедешь.

Поручик опешил и несколько минут молчал.

— Чего молчишь?

— А того молчу, что ты шутишь со мной, князь. Да в нынешнее время и сотней золотых червонцев выходить опасно. А то миллион! Я такие деньжищи и во снах не видывал.

— Нет, — решительно тряхнул головой Меньшиков. — Пойми, если большой эскорт снарядить, враги дознаются, что я золото прячу. Царь фискалов пошлет по следу, а среди них есть такие черти, что и со дна Невы достанут. Ежели малый снарядить, то тебя дорогой ограбят. Шиши сейчас так и шныряют. А так едут офицер с денщиком. Чего при них есть-то? Ведь не генерал путешествует, а поручик. Для тебя приготовят старую двуколку. А её как разбойники увидят, так не то, что ограбят — сами подадут тебе на бедность. Смекаешь?

— Ну, голова у тебя, князь! А ведь верно-то! Так никто и не догадается.

— Сделаешь все, как сказал, получишь награду. Коли я снова в фавор войду — майором гвардии станешь.

— Рад служить, ваша светлость.

— Мое слово тоже крепкое, поручик. Ты покудова мундирчик-то свой не меняй. Он как раз то, что надобно. Рвань-рванью.

— Да и нет у меня, князь, иного мундира.

— Возвернешся с добром будет…

Год 1725-й.