|
— Думаю, мы это скоро узнаем. — Потянувшись за своей порцией ароматного мяса, Глеб так и застыл, наклонившись к костру и не отрывая взгляда от границы освещенного пространства. — Сидите тихо и не двигайтесь. У нас снова гости. В кустах, сбоку от них, послышался шорох, и на поляну медленно выползла огромная лягушка. Она уселась перед костром почти по-человечески, выпрямив верхнюю часть туловища и освободив передние лапы. — Ты тоже хочешь есть? Может быть, присоединишься к нам? — Глеб протянул ей большой кусок сочного глухариного мяса, и скользкая лапа осторожно взяла из его рук предложенную пищу. 7 — Это вкусно. Мне кажется, я уже ела раньше что-то похожее. Слова возникли в голове Глеба совершенно отчетливо. Казалось, они не имели ни малейшего отношения к существу, раз за разом отправлявшему в свою огромную пасть порции глухариного мяса, но он знал, что это не так. — Как ты здесь оказалась? Откуда ты? — Я не помню. Холодно. Больно. Хотелось есть. Потом пришли вы. — Старик, по-моему, ты начал разговаривать сам с собой. — Я разговариваю с ней. — Значит, все-таки телепатия? — Да. И очень мощная. Но какая-то неумелая… Словно она недавно научилась говорить. Не мешай мне теперь. Я хочу понять, почему она здесь оказалась. Глеб попробовал зайти с другого конца, слова, которые он старался произносить внутри себя, как учил его Варлам, сами собой непроизвольно срывались с губ. Сейчас это не имело значения, и он был слишком сосредоточен, чтобы контролировать свою речь. — Но раньше, до того, как пришли мы… С какого момента ты себя помнишь? — Болото. Очень холодно. Раньше — не помню. Все белое. Снег. — Кто-то послал тебя. Кто-то хотел, чтобы ты встретила нас. Зачем? — Не должна подходить. Только слушать, когда говорят. Запоминать. — Но ты все-таки подошла. — Мне было страшно. Холодно, хотелось есть. Мне показалось, я тебя видела, прежде чем… — Прежде чем что? — Прежде чем ничего. Ее речь постепенно становилась все более осмысленной и плавной. В ней появились несуразные в этом безобразном теле человеческие нотки. Порой ему даже казалось, что она сознательно чего-то недоговаривает. Лягушка справилась с мясом и теперь жадно смотрела на кусок в руках Глеба. Он протянул ей его и вновь на секунду почувствовал прикосновение холодной и скользкой лапы. — Хорошо. Давай попробуем еще раз, — сказал он, когда лягушка окончательно насытилась. — Но ты должна мне помочь. Ты ведь хочешь узнать, откуда ты появилась? — Нет. — Нет? — Ответ обескуражил его. — Нет. Я не хочу вспоминать об этом. — Но у тебя должно быть имя… Хотя бы его ты должна вспомнить. — У меня нет имени. — Как же нам тебя называть? Люди привыкли обращаться друг к другу по имени. — Тогда придумай мне имя. — Ее большие выпуклые глаза отражали блики угасающего костра. Очевидно, свет раздражал эти приспособленные к ночному освещению глаза, и лягушка надолго прикрывала их тонкими кожистыми веками, в такие моменты Глебу казалось, что она уснула и он разговаривает с болотом, с камнем, с вырезанной из кочки скульптурой, но только не с живым существом. — Хорошо. |
