В это самое время планета находилась на грани новой мировой войны. Едва вождь успел приехать на юг, как на Корейском полуострове случилась беда. Советский Союз пригрозил выйти из ООН в знак протеста против отказа международной организации признать в качестве единственного законного представителя Китая Мао Цзэдуна, а не генералиссимуса Чана Кайши, окопавшегося сейчас на Тайване. Президент Трумэн решил, что Сталин блефует. Америка созвала внеочередное заседание Совета безопасности. На его рассмотрение была вынесена подготовленная американцами резолюция. Она одобряла военное вмешательство ООН на стороне Южной Кореи. Москва могла заблокировать принятие резолюции, но вождь допустил очередную ошибку. Он не послушал доводов Громыко и настоял на том, чтобы советская делегация бойкотировала заседание. «Это был один из редких случаев, когда поступками Сталина руководили эмоции, а не трезвый расчет», – вспоминал Андрей Громыко. В сентябре американцы под флагом ООН нанесли мощный контрудар по Инчхону. Контрнаступление позволило окружить и разбить северокорейцев на юге.

Советский руководитель в очередной раз убедился в решимости Соединенных Штатов дать решительный отпор любому вызову. Сталин потерпел поражение. Однако на его хорошем настроении плохие новости из далекой Кореи не отразились.

– Ну и пусть Кима разобьют, – говорил Сталин Хрущеву, равнодушно пожимая плечами. – Пусть американцы будут нашими соседями. Ничего страшного.

Вождь решил не вмешиваться в конфликт даже несмотря на то, что Россия не получила того, чего хотела.

По мере того как американцы продвигались в глубь Северной Кореи по направлению к границе с Китаем, Председатель Мао все сильнее волновался. Китайский лидер прислал Сталину телеграмму. Он беспокоился, что, если Китай вмешается и даст американцам отпор, советско-китайский договор о дружбе заставит вступить в войну и Россию. Сталин беспечно ответил, что сейчас он вдали от Москвы и не очень следит за событиями на Корейском полуострове. 5 октября генсек отправил в Пекин телеграмму, которая является верхом лицемерия и блефа в международной политике: «Америка не готова к большой войне. Если дело до нее все же дойдет, лучше, чтобы она произошла сейчас, а не через несколько лет, когда будет восстановлен японский милитаризм». Таким образом, Сталин убрал последние ограничения, сдерживающие Китай. Он подтолкнул союзника еще на один шаг к войне.

Мао Цзэдун развернул на границе девять дивизий. Прежде чем переходить границу, он отправил Чжоу на дачу, где отдыхал Сталин, для того, чтобы обсудить обещанную Москвой советскую помощь с воздуха для китайских войск. 9 октября взволнованный Чжоу и фаворит Мао, одаренный, но слабохарактерный Линь Бяо, который позже стал наследником Председателя, встретились со Сталиным, Маленковым, Берией, Кагановичем, Булганиным, Микояном и Молотовым.

– Сегодня мы хотим выслушать мнения и идеи наших китайских товарищей, – открыл заседание Сталин.

Когда Чжоу Эньлай рассказал о положении на полуострове, Иосиф Виссарионович заявил, что СССР сейчас не способен вступить в войну, но Китай может и должен это сделать. В случае поражения Кима Москва готова предоставить северокорейским товарищам политическое убежище. Сталин был готов помочь только техникой и военным снаряжением. Чжоу, который, как и Мао, рассчитывал на поддержку советской авиации, был в ужасе.

Вечером Сталин пригласил китайских гостей на пирушку.