Меньше всего, в данный момент, Киндре хотелось оставаться здесь, ведя разговор загадками и намеками с деревом-существом. Однако она поняла, что нети кратко выразил свое собственное чувство тревоги.

В воздухе витало, что-то нехорошее, нездоровое, и она чувствовала это. В таких обстоятельствах, прямой вопрос казался лучшим выходом.

— Вы знаете, что это? — спросила она.

— Не следует выходить наружу — ответил нети. Его ветви, цепляясь за свитки, начали медленно их свертывать. — Здесь безопаснее, да-сс?

— Если возникнут проблемы, я справлюсь с этим.

— Не с этими. Нет, я так не думаю.

Нети — Послушайте, — Киндра встряхнула головой, все, более, раздражаясь от недомолвок библиотекаря. — Ответите вы мне или нет — я, в любым случае не собираюсь оставаться здесь и прятаться.

— Я бы сказал — это лучший способ поведения.

Киндра показала на свитки:

— Оставьте вон те для меня. Я вернусь за ними позже. Понимаете?

— Я полагаю, что ты, Киндра, многое не понимаешь.

Она покачала головой:

— Все равно.

Нети не спорил, а просто молчал. Он только смотрел на нее печальным деревянным взглядом, пока она поднималась по лестнице, направляясь к выходу.

Глава 18. Еще один день в Раю

Ра'ат медленно открыл глаза, словно опасаясь того, что он может обнаружить. Он не знал, как долго лежал здесь без сознания — внизу на скале под башней, но уже почти стемнело, так что должно быть прошло несколько часов. Тонкий слой снега уже скопился в складках его одежды.

Он так замерз, что почти потерял чувствительность, но боль возвратила его к жизни. Правая рука ужасно ныла чуть ниже плеча. Он просунул другую руку под разодранный рукав и отдернул её назад со стоном. Клочья мяса и сухожилий пульсировали под рваной кожей.

Он попробовал дотронуться еще раз, но более осторожно. Рана была глубокой, почти до кости. Он попытался поднять руку, но это не получилось. Левая действовала получше. Вся правая сторона тела заныла от боли, когда он попытался пошевелиться. Он понял, что раненая рука — в бою ему не помощник. Почти так же плохо у него было с координацией — его тошнило, словно живот превратился в тяжелый мешок с песком, болтающийся туда-сюда на конце веревки.

Возможно все это из-за сотрясения мозга. Видимо, он при падении сильно ударился головой.

Он попытался собраться с мыслями, вспоминая случившееся. Подробности нападения восстанавливались с трудом в памяти, как осколки от подводного взрыва, и, наконец, он вспомнил все в деталях. Существо, которое упало с башни, было когда-то Вимом Никтером. Тела другого мертвеца — Джуры Остроготха, нигде не было. Ра'ат задался вопросом, а не съело ли его то существо.

В любом случае, он боролся ни с чем иным, как с трупом Никтера, с его мертвым телом, но с глазом, который источал ожесточение и голод, а также ртом, раскрывшимся так широко, что фактически разорвался по краям. Так или иначе, аналитический ум Ра'ата удостоверился в возможности существования такого существа. Отрицание не поможет ему сейчас, а только помешает. Поэтому Ра'ат принял этот факт без дальнейших обдумываний. Очевидно, что трупы могут возвращаться к жизни, а этот даже напал на него.

Он вспомнил, как существо закричало, когда в первый раз бросилось на него. Как он инстинктивно отреагировал — увернувшись в сторону, используя навыки Силы, отточенные во время тренировок в Конвейере боли Ракена. Схватившись за выступающую часть плиты, он смог забраться на неё, и лишь затем начал осматриваться.

Используя навыки Силы, которым его обучали преподавали, Ра'aт схватил большой камень, который только мог поднять — должно быть он весил столько же сколько он сам — и сбросил его через край.