- Это, с позволения вашей милости, колдун из Мирены. Пригласили отвадить волка-оборотня. Помните, сэр Гервик, на прошлой неделе я позволения спрашивал?..

    - Э… да, припоминаю… Н-ну… и как? Выследили волка? И где, Гангмар возьми, мой человек? Или тебе, быть может, не по нраву, что он ухаживает за дочкой?

    - Что вы, сэр Гервик!.. Я Зиату до вечера с мастером Астоном отпустил… Разве ж не рад был, что… с вашей милости солдатом… мы ж со всем почтением… Эх!.. Да только… Лучше взгляните, Ваша милость… Взгляните сами.

    Староста сокрушенно развел руками и отступил в сторону, открывая то, вокруг чего топились его земляки. Сеньор попробовал заставить коня сделать шаг вперед, но животное уперлось и, фыркая, стучало копытом на месте. Рыцарь пригляделся - и брезгливо сплюнул.

    - Что это за нечисть?..

    На дороге лежал пропавший солдат Астон - обнаженный и, разумеется, мертвый. На его теле, покрытом ранами и ссадинами, запятнанном спекшейся кровью, в нескольких местах проступали клочья серой шерсти. Лицо было смято ударом чего-то тяжелого, но в изуродованном рту легко можно было разглядеть здоровенные желтые клыки… Над трупом обильно вились мухи.

    - Устроили мы с мастером чародеем засаду на зверя, - принялся неторопливо пояснять староста, Клим вот с нами был да Рутка-пастух. Привязали овцу… Приманка, значит… Ночью из леса пришел зверь, да и попался в нашу ловушку. Климу вон досталось в драке…

    Лицо Клима было и впрямь покрыто ссадинами и кровоподтеками, а кисть правой руки обмотана тряпками.

    - Та-ак… - протянул рыцарь, - а с пастухом что?

    Лицо Рутки было обожжено.

    - Это я нечаянно… - пробасил здоровяк, - факелом…

    - В суматохе нечаянно сам себе припалил рожу-то, - пояснил Кидин. - Такая сутолока у нас вышла, пока зверя пришибли… Уж больно здоров да верток оказался. И вот ведь чудо-то какое - едва сдох, тут же словно туманом каким-то исходить волк начал. Мы глядим - вот чудеса-то! И превращается, стало быть…

    - Обычное дело, - вставил маг нудным голосом, - метаморфозы телесной оболочки оборотня, вызванные тем, что при летальном исходе витальные силы оставили его и…

    - Тьфу! - ответил сэр Гервик.

    Все помолчали. Должно быть, вывод, сделанный господином, казался всем единственно верным.

    - Так что, добрый сэр Гервик, волка-то на наш край кто напустил, выходит…

    - Я не знал, - отрезал рыцарь. - В замке он вел себя как обычный человек.

    Вообще-то господин не обязан оправдываться перед собственными сервами, но случай был особый, здесь пахло религиозным судом…

    - Так оно и понятно-то, днем он был - человек как человек, - миролюбиво согласился староста, - я вот и дочь с ним смело отпускал… Днем-то… А теперь и не знаю, как быть… Ваш человек, добрый сэр, ваша ответственность, уж простите меня, старого дурня… Перед честной девицей, говорю, ответственность…

    - Ладно! - буркнул рыцарь. - На вот тебе, да гляди - помалкивай!

    С этими словами сэр Гервик вытряхнул все, что было в кошеле на поясе - горсть монет, в том числе и несколько серебряных - и швырнул на дорогу. Конь сеньора нервно переступил передними копытами.

    - Смотри же - помалкивай, слышишь! - повторил рыцарь. - И гляди за дочкой, не приведи Гилфинг, волчонка родит!

    Выкрикнув это, рыцарь дернул поводья, разворачивая коня.