Еще порядка трех веков эльфы и феи шли бок о бок, примеряясь к новым образам, и, пожалуй, только жесткая позиция Толкиена позволила разделить этот грозящий затянуться на века процесс. В своей статье "О волшебной сказке" Дж. Р.Р.Толкиен четко указал малышне ее место, а заодно и Дрейтону досталось: " "Нимфидия" Дрейтона — одно из произведений, давшее начало бесконечному ряду цветочных фей и порхающих эльфов с усиками, тех, которых я так не любил в детстве, и к которым в свою очередь мои дети питают отвращение… Если рассматривать "Нимфидию" как волшебную сказку или сказку о феях и фэйри, то это наихудшая из всех возможных сказок".

Авторитет Толкиена, разумеется, непререкаем, но раздавить юрких фэйри даже ему не удалось. Все, что смог сделать Толкиен, это провести четкую грань между высокими и маленькими эльфами. Высокие получили право именоваться эльфами, а маленьким досталось то, что осталось — титул фей, или фейри.

Не смотря на то, что для эльфов слова "фея" и "фейри" стали практически синонимами, сами слова не превратились в дублеты. Благодарить за это следует сказочников XIX века, сохранивших не только сами сказки, но и первоначальное значение слово фея.

Собиратели сказок

XIX век ознаменовался бурным всплеском интереса к народному творчеству. Попытки сбора, изучения и систематизации народных сказаний проводились и ранее; к примеру, антикваром Джоном Обри или французским поэтом и критиком Шарлем Перро.

Обри занимался сбором информации, записывая предания. Перро ввел сказку в систему литературных жанров.

О летучих свойствах народной сказки уже говорилось выше. В устной народной традиции сказка существовала, скорее, как базовый сюжет. Р.М.Волков(1924 г.) насчитывал 15 базовых сюжетов волшебной сказки. Полемизирующий с ним Пропп в своей работе "Морфология волшебной сказки" возражает: "Сюжеты (в особенности сюжеты волшебных сказок) состоят в теснейшем родстве между собой… Сюжет не единица, а комплекс; он не постоянен, а изменчив". Не вдаваясь глубоко в конфликт ученых мужей, отметим главное — народная сказка в основе своей была неким конструктором, из которого умелый рассказчик собирал свое произведение и раскрашивал результат по своему вкусу. К примеру, в основе сказке о "Золушке" лежит невероятно старый сюжет, который насчитывает до 1500 версий-реализаций.

Самая старая версия — китайская, о девушке Е-Чен, которой помогает волшебная рыба. В версии сказки, записанной братьями Гримм, ее функцию выполняет белая голубка.

Мы остановимся на версии Шарля Перро. Помимо его заслуг непосредственно перед сказкой, Перро внес свой вклад и в развитие образа эльфа. Именно он подарил Золушке крестную-фею.

Фея-крестная — это новый шаг в развитии образа эльфа и одновременно продолжение раскола между эльфами и феями. Традиционные эльфы относились к христианской церкви, мягко говоря, без особой любви, да и церковь, как теперь принято говорить, точек сближения не искала. Тем не менее, сказочным героям просто неприлично было не иметь какого-нибудь сверхъестественного покровителя. Фея, уже более сказочное, чем мифологическое существо, вполне подошла на эту роль.

Как можно увидеть в "Спящей красавице", феи не выступают в качестве крестной матери в чисто христианской традиции. Они прибывают в качестве почетных гостей на крестины, одаряют ребенка подарками и принимают его под свое покровительство.

Примирив таким образом фантазию и традицию, Перро создал довольно жизнеспособный образ, прочно завоевавший место в сказочной литературе.

Строго говоря, фея-крестная Перро еще относилась к классическому, не объединенному с эльфами, понятию феи как волшебницы, но первый шаг был сделан.