Как обычно, больше всего страдали дети, однако их благополучие и безопасность почти никого не волновали. Самым красноречивым фактом, отражающим образ жизни британцев в XIX веке, является то, что Общество по защите животных от жестокого обращения было основано на шестьдесят лет раньше аналогичного Общества по защите детей. Стоит также отметить, что в 1840 году, через пятнадцать лет после своего основания, первое Общество стало королевским, однако Национальное общество по защите детей от жестокого обращения и по сей день не удостоилось внимания коронованных особ.

II

Как раз в тот момент, когда жизнь английских бедняков казалась совершенно беспросветной, на простолюдинов обрушились новые беды. Причиной удара было введение и строгое исполнение новых законов о помощи бедным, начавшееся в 1834 году. Помощь бедным всегда была проблемой. Многие зажиточные люди викторианской эпохи больше тревожились не о плачевном положении неимущих, а о том, сколько им придется заплатить, чтобы облегчить их участь.

Законы о бедных существовали еще с елизаветинских времен, но каждый приход самостоятельно решал, как их применять на практике. Некоторые были относительно щедры, зато в других приходах скаредность достигала такого уровня, что неимущих больных и рожениц тайком перевозили в другие приходы, чтобы снять с себя ответственность. Незаконнорожденные дети раздражали особенно. Местные власти с маниакальным вниманием следили за тем, чтобы оба «преступника» — и мать, и отец — были должным образом наказаны. Вот типичное решение ланкаширского суда, принятое в начале XVII века:

Джейн Сотуорт из Райтингтона, незамужняя, клянется, что Ричард Гарстанг из Фазакерли, земледелец, является отцом Эллис, ее незаконнорожденной дочери. Ей надлежит опекать ребенка в течение двух лет при условии, что она не будет нищенствовать. Затем опекуном станет Ричард до достижения дочерью одиннадцатилетнего возраста. Он должен дать Джейн корову и шесть шиллингов. Сегодня в Ормскирке и он, и она будут выпороты розгами.

К началу XIX века проблема помощи бедным привела к национальному кризису. Наполеоновские войны сильно истощили государственную казну, а с наступлением мира ситуация только ухудшилась, поскольку триста тысяч солдат и моряков вернулись к гражданской жизни и начали искать работу в условиях экономического спада.

Этой проблеме нашлось решение в виде учреждения национальной сети работных домов с правилами, соответствующими единому государственному стандарту. Комиссия, секретарем которой был неутомимый Эдвин Чадвик, рассмотрела этот вопрос с типичной для того времени (и для Чадвика) тщательностью и в итоге выпустила тринадцатитомный отчет. По мнению комиссии, новые работные дома должны были стать максимально непривлекательными для бедняков. В качестве предостережения предлагалась история — настолько показательная, что ее стоит привести здесь целиком:

Я помню случай, который произошел с семьей Уинтл, состоявшей из мужа, жены и пятерых детей. Около двух лет назад отец, мать и двое детей сильно заболели и вынуждены были продать всю свою скромную мебель, чтобы добыть средства к существованию. Они поселились с нами, и когда мы услышали об их крайней нужде, я пришел к ним, чтобы помочь. Однако они категорически отказались от помощи.

Я сообщил об этом церковному старосте, который решил меня сопровождать, и мы вместе опять стали настаивать, чтобы семья получила помощь, но они по-прежнему отказывались. Мы ничего не могли поделать. Но мы так сильно им сочувствовали, что послали им 4 шиллинга и письмо, в котором говорилось, что они могут обратиться к нам и мы пришлем им еще денег, если они не выздоровеют. Они так и сделали, и с тех пор (а прошло уже больше двух лет) чаще чем раз в три недели мы даем им деньги, хотя все члены семьи здоровы. Таким образом, мы их избаловали. Я без колебаний могу сказать, что в девяти случаях из десяти щедрость церковного прихода приводит к подобному результату.