Самый известный случай произошел с принцессой Шарлоттой, предполагаемой наследницей британского трона. Она умерла в 1817 году, рожая своего первенца, потому что главный врач, сэр Ричард Крофт, не разрешил своим коллегам воспользоваться щипцами для облегчения ее страданий. В итоге через пятьдесят часов утомительных и бесполезных схваток и ребенок, и роженица погибли.

Смерть Шарлотты изменила ход британской истории. Останься она в живых, не было бы ни королевы Виктории, ни викторианского периода. Потрясенная нация ополчилась на Крофта. Удрученный всеобщим осуждением, он пустил себе пулю в лоб.

До начала современной эры для большинства людей, как детей, так и взрослых, главным вопросом в жизни был вопрос выживания. В бедных семьях (а таких семей, конечно, было больше всего) каждый человек, начиная с самого раннего возраста, считался потенциальным работником. В 1697 году Джон Локк в докладе для Министерства торговли обсуждал возможность привлечения к работе детей с трехлетнего возраста, и никто не счел это ни невозможным, ни жестоким. «Малышок-пастушок» (Little Boy Blue) из детского стишка — тот, что не сумел удержать овец и коров, и они разбрелись по лугам и полям, — был от силы четырех лет от роду; дети постарше использовались на более тяжелых работах.

Часто детям поручали самую черную работу. Шестилетних мальчиков и девочек посылали в шахты, поскольку они в силу своей миниатюрной комплекции могли пробраться в самые укромные уголки. Из-за жары и в целях экономии одежды дети часто работали голышом (взрослые мужчины тоже традиционно работали голыми, а женщины обнажались по пояс). Большую часть года шахтеры не видели солнечного света, поэтому многие из малолетних работников отставали в росте и слабели от недостатка витамина D.

Даже относительно легкий труд зачастую был опасен. На керамических фабриках в Мидлендсе дети чистили котлы, содержавшие остатки свинца и мышьяка, и в результате медленного отравления часто страдали параличами и припадками.

Самой незавидной детской профессией была профессия трубочиста. Они начинали раньше, работали тяжелее и умирали раньше, чем представители других профессий. Большинство трубочистов начинало свою короткую карьеру лет в пять, хотя в письменных свидетельствах упоминается один мальчик, ставший трубочистом в три с половиной года — в том возрасте, когда даже самая простая задача может поставить в тупик.

Для работы требовались маленькие мальчики, потому что дымоходы были узкими и часто изогнутыми. Джон Уоллер пишет в книге «Настоящий Оливер Твист»:

Некоторые дымоходы поворачивали под самыми разными углами, тянулись горизонтально или по диагонали, иногда образовывали зигзаги или устремлялись вниз, а потом уж поднимались к дымовым трубам. В Лондоне был один дымоход, который менял направление четырнадцать раз.

Это была жестокая работа. Чтобы мальчики не ленились, в камине поджигали кучу соломы, и жар поднимался по дымоходу следом за маленьким трубочистом. Многие заканчивали свою короткую карьеру сутулыми и больными в возрасте одиннадцати-двенадцати лет. Самым распространенным профессиональным заболеванием был рак мошонки.

В таком суровом и безнадежном мире судьба Айзека Уэра кажется счастливым чудом. Имя Уэра часто упоминается в истории архитектуры XVIII века, так как он был ведущим градостроительным критиком той эпохи и к его мнению прислушивались. Как вы, возможно, помните после нашего посещения подвала, именно он в середине XVIII века объявил красный кирпич «слишком ярким и неприятным на вид». Но Уэр родился в бедной семье и начинал трубочистом. Своим успехом он обязан одному необычному благотворительному жесту.

Примерно в 1712 году некий джентльмен (его имя осталось неизвестным, однако, скорее всего, это был третий граф Берлингтон, строитель Чизик-хауса и один из законодателей мод того времени), прогуливаясь по лондонской улице Уайтхолл, увидел юного трубочиста, который сидел на земле и кусочком угля рисовал с натуры Банкетинг-хаус.