Выводы Галлея были опубликованы в научном журнале Лондонского королевского общества и долго были лишены пристального внимания историков. Очень жаль, ведь в них много интересного. К примеру, исследования Галлея показывают, что в Бреслау жили семь тысяч женщин детородного возраста, но каждый год рождались всего тысяча двести детей — «чуть больше шестой части», уточняет он. Понятно, что во все времена подавляющее большинство женщин старалось избежать беременности. Поэтому рождение детей, во всяком случае в Бреслау, не было неизбежностью: женщины беременели в основном по собственному желанию.

Статистика Галлея также развенчивает миф о крайне высокой детской смертности. В Бреслау четверть с лишним младенцев умирала в первый год жизни и 44 % детей не доживало до семи лет. Конечно, эти цифры сегодня пугают, однако они все же несколько лучше, чем «треть» или «половина», о которых рассуждают историки.

Зато среди семнадцатилетних молодых людей Бреслау смертность достигала 50 %. Это была гораздо более высокая цифра, чем Галлей ожидал; в своем докладе он выразил мнение, что следует не уповать на долгую жизнь, а укреплять себя в мысли о возможности преждевременной кончины:

Как несправедливо мы жалуемся на краткость нашей жизни и считаем себя обязанными дожить до преклонных лет. Половина всех родившихся умирает в семнадцать лет… [Поэтому] вместо того, чтобы роптать о безвременной кончине, мы должны терпеливо и спокойно покориться увяданию, которое неизбежно для нашего бренного тела.

Женщины недаром старались реже беременеть: на то была довольно веская причина. Как раз в то время в Европе свирепствовала новая загадочная болезнь, причины возникновения которой врачи не понимали. Болезнь называлась родильной горячкой. Впервые она была зарегистрирована в Лейпциге в 1652 году. В течение следующих двухсот пятидесяти лет медицина была бессильна перед этим недугом.

Родильная горячка пугала своей внезапностью. Часто после успешных родов проходило несколько дней, в течение которых мать была совершенно здорова. Но затем за считаные часы у нее поднималась высокая температура и она начинала бредить. В таком состоянии жертва находилась примерно неделю, после чего либо поправлялась, либо умирала. Второе случалось чаще.

Во время самых тяжелых эпидемий умирало 90 % больных. До конца XIX века врачи связывали родильную лихорадку с плохим воздухом или моральной неустойчивостью матери, тогда как на самом деле они сами были виновны в смертях своих пациенток, занося бактерии на собственных грязных пальцах. Еще в 1847 году венский врач Игнац Земмельвайс заметил, что, если больничный персонал мыл руки в слабом растворе хлорки, уровень заболеваемости (независимо от причин) резко падал. Но на его призыв никто не обратил внимания, лишь через несколько десятилетий медики начали повсеместно применять антисептики.

На счастье некоторых женщин, появились акушерские щипцы, облегчившие работу врачей. К сожалению, их изобретатель Питер Чемберлен не захотел делиться своим изобретением с остальным миром и хранил его в секрете, используя только в собственной практике. Его наследники поддерживали эту прискорбную традицию на протяжении последующих ста лет — до тех пор, пока акушерские щипцы не были независимо изобретены другими людьми.

Между тем роженицы тысячами умирали в неоправданных муках. Стоит отметить, что акушерские щипцы тоже были по-своему опасны. Нестерильный инвазивный инструмент мог легко навредить как ребенку, так и матери; щипцы следовало применять с крайней осторожностью. Поэтому многие медики отказывались ими пользоваться.

Самый известный случай произошел с принцессой Шарлоттой, предполагаемой наследницей британского трона.