София остановила запись в другом интересном месте и обошла вокруг могучей фигуры Охеды. Она внимательно рассматривала его облачение – великолепные доспехи, искусная работа, и все для того, чтобы мечи, стрелы, копья оставили на них свои безобразные метки, чтобы их, как сейчас, покрывала пыль, грязь и кровь. Замечательно. Она могла протянуть руку и практически прикоснуться к Черному Рыцарю.

У Кэла была такая возможность. Все воспоминания он пропустил через свою сенсорную систему. Когда он убил Рамиреса, для него это было столь же реально, как если бы он пронзил живого человека в этом зале.

У Софии Риккин был секрет. Она никогда и никому о нем не говорила, даже отцу. Большинство своих научных открытий она делала не только в результате напряженной работы ума, ведомая жаждой знаний. Сначала они родились в ее воображении – воображении маленькой одинокой девочки, настолько важной для великого Алана Риккина, великого магистра ордена тамплиеров, что ее оберегали от игр и общения с обычными детьми, но не настолько важной, чтобы отец мог понять, что именно об этих играх она страстно мечтала все свое детство.

И София Риккин научилась создавать свои собственные игры… создавать «воображаемых друзей». Она любила историю, и поэтому ее «друзья» были из разных эпох. Она любила науку, и поэтому ее «друзья» приходили к ней через машину времени.

Она не создала машину для путешествий в прошлое в буквальном смысле, но «Анимус» позволял максимально к этому приблизиться. Могучая фигура тамплиера, застывшая в центре зала, была материализацией идеи, которая осенила ее в пять или шесть лет. Она дала телесную оболочку и голос человеку, который существует только в памяти другого человека, умершего много веков назад.

София оглянулась на застывшую голограмму Каллума Линча. У них было много общего, больше, чем он мог предположить.

И в какой-то мере София завидовала ему.

Его радовало, что дело, похоже, стало быстро продвигаться вперед благодаря научным исследованиям Софии. Но недавно ему ясно дали понять, что не все старейшины и иерархи ордена согласны с выбранным направлением и это нужно пресечь на корню, чем скорее, тем лучше.

Риккин должен был признать, что мадридский офис фонда «Абстерго» мало чем уступал офису «Абстерго индастриз» в Лондоне.

Здесь София реализовывала свои научные идеи, и он ей в этом потворствовал. Но офис принадлежал ему и отражал – как и все остальные его резиденции – его представления о красоте и истинных ценностях.

Кабинет украшали живописные полотна, запечатлевшие великие моменты в истории тамплиеров. Всю стену за его спиной занимала карта мира, где зелеными точками были обозначены офисы «Абстерго», а белыми – зоны особого интереса тамплиеров. В отдельных городах, например в Лондоне, белые точки сливались в большое пятно. Над картой тянулся ряд часов, показывавших точное время в основных крупных городах мира.

Действительно уникальный артефакт – белый флаг с красным крестом, который в эпоху Крестовых походов развевался над головой Робера де Сабле, великого магистра ордена тамплиеров, – стоял в отдельном стеклянном шкафу.

Под стеклом лежали старинные книги в кожаных переплетах. Также здесь хранилась коллекция антикварного оружия, часть которой, как, например, щиты и мечи с крестами тамплиеров, досталась Алану Риккину от его предков.

Прочее – моргенштерн, арбалеты, первые пистолеты с колесцовым замком, пищали, искусно сделанные дымовые бомбы, больше похожие на флаконы для ароматических масел, – некогда принадлежало ассасинам.

Один из любимых луков Алана Риккина по всей длине был украшен резьбой: стилизованные фигурки «героев» в капюшонах скрытыми клинками расправляются со своими врагами в рыцарских плащах с крестами тамплиеров.