Человек, предавший Кредо, с наслаждением взял в руку чашку и улыбнулся.

– С кофе жизнь становится легче.

Эмир

Это было путешествие, полное чудес: вначале они добирались от Бурсы, где он родился, до этой переправы, а потом плыли по бескрайнему водному пространству. Никогда раньше он не уезжал от дома дальше чем на одну милю.

Его мать, Налан, стояла рядом, улыбалась и обнимала сына за худенькие плечи.

– Вот видишь, я же тебе говорила, что в Константинополе много интересного, не то что в Бурсе.

Три дня назад она вернулась домой – стройная, сильная, но вдруг ставшая неловкой от напряжения – и сказала, что им нужно немедленно ехать в Константинополь. Это было неожиданно и странно, и ему сделалось страшно, он не хотел уезжать из дома.

Они жили с мамой вдвоем. Отца Юсуф никогда не видел, и все расспросы о нем были бесполезными, мама каждый раз лишь уверяла его, что отец не хотел оставлять свою жену и сына, но просто не может к ним вернуться.

Мама рассказывала ему, каким отец был добрым и как он весело смеялся. «Ты на него очень похож, дитя мое», – часто повторяла Налан, и ее глаза светились счастьем и почему-то грустью.

Однако сейчас ее глаза сияли ничем не замутненным светом. Что бы ни заставило ее спешно покинуть Бурсу, казалось, оно навсегда осталось позади.

– Ты рад, мой львенок, что приехал в такой большой город?

Юсуф обдумывал ответ, глядя на приближавшийся берег, на высокие, разноцветные здания, гордо устремленные к голубому небу. Он помнил, как мама говорила, складывая их скромные пожитки, что уезжают они недалеко и он всегда сможет вернуться, если захочет.

Ему не хотелось думать о скорых сборах и о вызвавшей их причине. Когда паром приблизился к берегу, причальные канаты застучали по палубе, а крохотные фигурки кинулись закреплять их, к Юсуфу вернулось свойственное ему от природы благодушие и он кивнул:

– Да, рад.

– Ничего важного нам это не дает. Мы знаем, что в детстве он был задира и бунтарь, но в большие передряги не попадал; похоже, был слишком юн для этого.

– Я бы не стал принимать в расчет возраст, – это был уже мужской голос. Сухой, отрывистый, деловой. – Очевидно, что-то важное произошло в первый год его жизни здесь.

Эмир не хотел этого слышать. Каким-то образом он знал, что это опасно, знал, что это может привести к…

– Можешь точней определить дату?

– Да, подожди немного. Готово.

В этом центре деловой активности перемешались торговцы и моряки, путешественники и владельцы постоялых дворов, наемники и нищие, создавая шумную, красочную, благоуханную и волнующую мозаику. Город принимал – точнее говоря, притягивал к себе – людей из всех социальных слоев, представителей разнообразных культур и религий.

Юсуф знал, что мама умеет готовить самые вкусные в мире сласти. В Бурсе, где она работала на рынке, ее кемальпаша – десертные шарики, размером с грецкий орех, из несоленого овечьего сыра, муки, яиц и масла, сваренные в лимонном сиропе, – не знала себе равных. И мальчик не удивился, когда один из местных торговцев – жизнерадостный толстяк по имени Бекир бин Салих, – едва надкусив шарик, сразу же принял ее на работу.

Юсуф, как это было и в Бурсе, помогал маме закупать продукты для приготовления сластей, зазывал покупателей и разносил клиентам по всему городу завернутые в ткань лакомства. Иногда он выбирал… иные дороги, чем большинство горожан, предпочитая ходить не по городу, а под или над ним.

Однажды, во время одного из таких увлекательных путешествий, когда он обезьяной вскарабкался на крышу, откуда открывался потрясающий вид на город, он заметил нечто странное.