– Вы ждете от меня благодарности,

– Мы рассчитываем на ваше сотрудничество.

– Вам очень повезло, – заметил Герасимов.

– Да, – согласился Риттер. – Очень.

Посольский лимузин отвез Райана на следующий день в аэропорт Шереметьево, где он отправился рейсовым ПАНАМ‑727 во Франкфурт. Ему был приобретен билет туристского класса, но Райан доплатил и полетел первым. Три часа спустя он пересел на «Боинг‑747» тоже компании «ПАНАМ», летящий в аэропорт Далласа. Почти все время пути он проспал.

Бондаренко осмотрел кровавое поле битвы. Афганцы оставили сорок семь трупов, но многих унесли с собой. Из лазерных установок объекта уцелели лишь две. Все мастерские были уничтожены вместе с театром и общежитием. Больница пострадала гораздо меньше, и сейчас в ней разместилось множество раненых. Бондаренко очень повезло – ему удалось спасти три четверти инженеров и ученых и почти всех членов их семей. Здесь уже побывали четверо генералов, причем каждый хвалил его за героическое поведение, обещая ордена и повышение в звании, но он уже получил самую важную для него награду. Как только прибыло подкрепление, Бондаренко позаботился, чтобы все оставшиеся в живых оказались в безопасности. Теперь он смотрел на окружающую местность с крыши жилого здания.

– Нам придется здорово потрудиться, – раздался голос. Полковник, готовящийся стать генералом, обернулся.

– А‑а, Морозов. У нас все‑таки остались два лазера. Мастерские и лаборатории мы восстановим. Через год, может быть полтора, все будет в порядке.

– Да, пожалуй, – согласился молодой инженер. – На изготовление новых зеркал и управление ими потребуется никак не меньше. Товарищ полковник, наши люди хотели поблагодарить вас...

– Это моя работа. К тому же я защищал и себя. Больше подобного не случится. Отныне здесь будет размещаться батальон мотопехоты. Я уже позаботился об этом. К лету этот объект будет самым хорошо защищенным в Советском Союзе.

– Защищенным? Что это значит, товарищ полковник?

– Теперь это моя работа. И ваша, – добавил Бондаренко.

Эпилог. Точка соприкосновения

Ортиза ничуть не удивило, что майор вернулся один. Отчет о происшедшей битве занял час, и снова офицеру ЦРУ было передано несколько рюкзаков со снаряжением. Отряд Лучника сумел пробиться на свою сторону. Из почти двухсот бойцов, вышедших из лагеря беженцев в тот первый день весны, вернулось обратно меньше пятидесяти. Майор немедленно взялся за установление контактов с другими отрядами, и престиж, завоеванный его группой при осуществлении такой сложной и опасной операции, позволил майору вести переговоры со старыми и более могущественными командирами как с равными. Не прошло и недели, как он набрал новых бойцов, стремящихся отомстить неверным, и его отряд снова вырос. Договоренность, заключенная Лучником с Ортизом, оставалась в силе.

– Вы снова уходите в бой? – спросил нового командира офицер ЦРУ.

– Да, конечно. Теперь мы одерживаем победы, – ответил майор с такой уверенностью, объяснить которую даже не мог.

Ортиз следил за тем, как они ушли из лагеря, двигаясь один за другим, длинной цепочкой, маленькие свирепые воины, находящиеся теперь под руководством кадрового военного. Он надеялся, что это принесет им успех.

Герасимов и Филитов больше никогда не встречались. Допросы продолжались неделями и проводились в отдельных помещениях. Филитова увезли в Кэмп‑Пири, штат Виргиния, где он встретился с очкастым американским майором и рассказал все, что было ему известно о достигнутом Россией прорыве в области мощности лазеров. Старому полковнику показалось странным, что этот юноша был так взволнован, узнав о вещах, которые он заставил себя запомнить, но так и не понял их смысла.