Изображение было зернистым и нечетким, но Алекс сразу же узнала сырой, вонючий подвал полуразвалившегося дома в румынской глубинке, куда привело ее задание. Зеленоватая картинка дергалась, сопровождаемая глухим и искаженным звуком — ужасными криками. Первый человек падает, дергая руками и ногами, в темную лужу на полу подвала. Мелькает размытое изображение кирпичной стены. Потом перемазанное кровью лицо вампира, который открывает рот — на долю секунды мелькают его клыки, ослепительно-белые среди мрачных теней подвала, — а затем хватает второго человека и перегрызает ему горло.

Алекс видела много фильмов ужасов и знала, как выглядит на экране фальшивый вампир. Этот не выглядел фальшивым. Он выглядел таким же реальным, как тогда, лицом к лицу.

— Откуда взялась камера? — пробормотала она. — Там не было камеры. Я бы ее заметила.

Гибсон усмехнулся.

— Может, у вас есть другие объяснения тому, что мы здесь видим?

— Тихо, — приказала Олимпия.

Теперь скрытый объектив повернулся в другую сторону, и Алекс с изумлением узнала себя, спускающуюся по лестнице в подвал. Облегающий черный комбинезон, который она обычно надевала на задание, и «Пустынный орел» в кобуре. Лицо немного зернистое, но узнаваемое.

— Какой выход, — произнес Донской. — На зависть Джоан Кроуфорд.

Алекс молчала, не в силах вымолвить ни слова. С экрана донесся ее голос:

— Сюрприз.

Ее рука метнулась к кобуре и вытащила пистолет.

Из динамиков донесся едва слышный голос вампира:

— Мразь из Федерации. Ваше время кончилось.

Следующие несколько секунд записи не оставили сомнений в том, что произошло в подвале. Вспышка и грохот пистолетного выстрела. Крик отлетающего в темноту вампира, тело которого уже разрывал носферол. Камера дернулась и как будто в ужасе отвернулась.

Только теперь Алекс поняла, как сняты эти кадры. На выжившем человеке была прикреплена миниатюрная камера, поворачивавшаяся туда же, куда и он, видевшая то же, что и он. Камера могла быть где угодно — в пуговице куртки, в значке.

Алекс вдруг пробрала дрожь. Худшее еще впереди. Она вспомнила, что сказал человек, когда увидел, как она одной пулей уничтожила вампира.

И свой ответ, перед тем как она сделала человеку укол.

Потом она сразу же воткнула заполненный вамблоком шприц ему за ухо, уничтожив память о произошедшем. Ее слова не должны были оставить следа — такие производят драматический эффект и сразу же забываются. Просто один из способов разнообразить рутинную работу, которой Алекс занималась уже не одно десятилетие.

Но, записанное на пленку, такое признание считалось нарушением законов Федерации и означало билет в один конец на «последний рубеж».

И Олимпия слышала его, произнесенное громко и отчетливо. «Вот, значит, в чем дело, — подумала Алекс. — Моя судьба предрешена».

Однако в критический момент съемка внезапно прервалась. На ее месте появилась многообещающая надпись:

«ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…»

Алекс с облегчением вздохнула — мысленно.

— Отличная работа, агент Бишоп, — сказала Олимпия.

— Откуда я могла знать? — запротестовала Алекс.

— Что случилось с человеком? — спросил Донской.

— Я вытащила его оттуда, накачав вамблоком.

— А камера осталась в целости и сохранности, — вставил Гибсон. — Эту память ты не стерла.

— Почему вы не избавились от него? — спросила Олимпия. — Уничтожив тело, вы уничтожили бы видео.

— Моя работа состоит с том, чтобы наказывать вампиров-отступников, а не убивать людей.