-  А вот Пребрана отправится, - мгновенно оживился хозяин. - Дочь у меня разумная, всё сделает, как заведено. Ну, и холопов я вам дам, и возчиков. Под вашу руку, само собой. Мало ли чего понадобится. Опять же и доченьку назад проводят. Подрядитесь с нею ехать?

    -  Отчего противиться? - легко согласился Радул. - Коли посылаешь, так пусть едет. С нами ей опасаться нечего. Верно, ведун?

    Олег с минуту помолчал, чуя в происходящем некий подвох, но потом махнул рукой:

    -  Ладно, отведем.

    Коловрат

    Шесть пар весел взметнулись над поверхностью воды, ударили по волнам, снова взметнулись и снова ударили. Судно обогнуло далеко выдающуюся в реку отмель - парус заполоскался, яростно колотя серой, выцветшей тканью по мачте, и внезапно, сильным рывком, выгнулся. Крепчайшая аллепская ель заскрипела от натуги, но выдержала, за бортом зажурчала вода.

    -  Суши весла. - скомандовал кормчий, выправляя судно ближе к берегу, где течение Борисфена [5] не так стремительно.

    Гребцы вытащили длинные ясеневые лопасти и без сил попадали на палубу, переводя дух в ожидании нового приказа браться за работу. Видимых признаков усталости не проявили только четверо полуголых варягов, что расселись кружком перед носовой надстройкой и начали метать кости. Наемники из нищих северных стран, не имеющих иного богатства, кроме людей, а потому торговавших своей кровью по всему миру, были привычны и к ратному, и к морскому делу - чего не скажешь про упитанного корабельного кашевара, двоих купеческих детей, помощника кормчего и двух плывших при монахе слуг. От гребли были освобождены только хозяин судна Геркес; стоящий у весла седовласый и морщинистый кормчий; Ираклий, исходя из уважения к его святому чину; ливийская невольница, взятая в поход для плотских утех небольшой команды, да хлипкая служанка самого монаха. Ничего не попишешь, пузатый греческий корабль - это не военная галера, где, кроме носового тарана да отряда лучников, ничего и возить не надобно. Купцу главное - поболее товара разместить, да поменьше на команду потратиться. Оттого и скамеек для гребцов нет - приходится стоя веслами махать. Оттого при нужде на работу приходится ставить каждого, кто на борту есть. Рук не хватит - хозяин тоже за весло возьмется, не побрезгует.

    -  Киев… - внезапно вскинул руку Геркес, указывая куда-то на лесистые холмы по правую руку.

    Близоруко щурясь, монах подошел к правому борту, наращенному толстыми прутьями и обтянутому для защиты от волн коровьей кожей, оперся на него обеими руками, но, как ни старался, разглядеть ничего не мог. И все же русская столица была действительно совсем рядом - ее существование выдавало множество причалов, выступающих от берега на десятки саженей. Правда, несмотря на дневное время, возле сотен принайтованных лодок, ладей, шаланд, стругов, насад и паузков особого движения почему-то не наблюдалось.

    Внезапно над рекой прокатился гулкий удар колокола, потом еще один. Ненадолго повисла тишина, вскоре прервавшаяся легким перезвоном, - и опять по ушам ударил низкий колокольный гул, почти мгновенно перебитый другим, еще более низким.

    Ираклий закрутил головой - и внезапно увидел его, Киев. На холме стояла высоченная белокаменная стена с частыми зубцами, ограниченная в начале и конце грубо сложенными, но основательными квадратными башнями с бойницами в четыре ряда и островерхим шатром над площадкой для лучников. Из-за стены выглядывали еще несколько похожих шатров - вероятно, над внутренними дворцами или храмами.

    -  Не будет ни сегодня, ни завтра работы, - вздохнул грек, указывая кормчему править к причалам.