Место для ночевки выбрано лучшее из того, что можно отыскать: у подножья невысокого холма, с подветренной стороны, подальше от звериных троп. Зубов поежился. Витьке Суханову тепло в его спальнике, а Лена Панова устроилась лучше всех, она отдыхает в двухместной палетке, маленькой, но вполне приличной, спасающей от змей, назойливых насекомых, и главное, от песка и крупинок соли, летящих по воздуху. Наверняка она застегнула молнию спального мешка, который Зубов захватил для себя, и во сне снова и снова переживает ужасы прошедшего дня и ночи.

Докурив сигарету, Зубов подумал, что неплохо бы подремать еще немного, до рассвета час с хвостиком. Но вместо того, чтобы завернуться в одеяло и закрыть глаза, поднялся на ноги. Взял фонарь, подхватил спутниковый телефон в пластиковом футляре, повесил на одно плечо полупустой рюкзак, на другое зачехленный карабин. И зашагал вверх по пологому склону. Желтый световой круг натыкался на голый колючий кустарник, норы сусликов и клочья выжженной солнцем травы. Когда до откоса оставалась пара шагов, Зубов остановился, лег животом на землю и приник глазами к окулярам бинокля.

В лунном свете хорошо просматривается неровный холмистый горизонт, голубая равнина, неровная и кочковатая, вдоль и поперек разрезанная глубокими оврагами. Еще едва темнеет извилистая полоса грунтовой дороги, ведущей с юга на северо-запад. Это единственный путь, пересекающий обширную равнину, на этом участке дорога около полукилометра вьется вдоль подножья холма. Если свернуть направо, угодишь в овраг, который тянется вдоль дороги, расширяется, превращаясь в огромную воронку, словно сюда угодила авиационная бомба весом в три тонны.

Дорога внизу узкая, как горлышко бутылки, проехать мимо и остаться незамеченным невозможно, в хорошую погоду вся равнина видна из конца в конец. Если на склоне одновременно взорвать закладки тротила, установленные на расстоянии тридцати метров, машины, проезжающие внизу, окажутся под земляными оползнями. И все…

– Не разбудил? – спросил Зубов.

– Какой уж тут сон. Рассказывай.

Вчерашним вечером Зубов беседовал с Олейником, за это время новостей не прибавилось.

– Все по-старому, – ответил он. – Панова и Суханов еще спят. И путь. Впереди трудный день. Мы удачно приземлились. Нашли отличное место для самолета, на дне высохшего озера. И выбрали неплохую позицию над дорогой. Все должно склеиться.

– Угу… Но эта девка – как заноза в заднице, – ответил Олейник. – Даже не знаю, что с ней делать. Ведь она увидит такое, чего не должна увидеть. Не знаю, что посоветовать… Ладно, поступай по своему усмотрению. Главное, чтобы она не мешала.

– Я присмотрю за ней, – пообещал Зубов. – Ничего лишнего она не увидит.

– Теперь к делу, – Олейник покашлял в трубку. – Последний раз новости от моего человека поступали восемь часов назад. Новости хорошие. Ждать долго не придется. Сообщили, что наш общий друг вчера выехал из Денау, пообедал в райцентре и продолжил путь. Он никуда не торопился. Всего две машины. Обе не бронированные. Темный джип «лэнд ровер» и «нива». Четверо охранников. Возможно, уже сегодня или завтра состоится ваша встреча. Пока это все, что передал мой информатор. У моего человека спутниковый телефон, небольшой, не то, что у тебя. Размером чуть больше мыльницы. Но пользоваться им, когда рядом Батыров и его люди, ясный хрен, нельзя.