|
И в других местах были старинные богатые бенедиктинские аббатства, например в Любуше на Одре, в Плоцке, в Могильне, что в Великой Польше, но ни одно из них не могло сравниться с тынецким, владения которого были обширней многих удельных княжеств, а доходы могли возбудить зависть даже у тогдашних королей. Придворные диву давались, иные просто глазам своим не верили, а княгиня, желая скоротать время и поразвлечь своих приближенных панн, попросила одного из монахов рассказать старинную и страшную повесть о Вальгере Прекрасном <Повесть оВальгере Прекрасном (иначе: Вальгеже Удалом) приведена в "Великопольской хронике" Годзислава Башко (конец XIII в.) и является польской переработкой западного сюжета о Вальтере Аквитанском.>, которую ей уже рассказывали, хоть и не очень подробно, в Кракове. Заслышав об этом, панны тесной стайкой окружили княгиню и медленно направились в гору, в лучах утреннего солнца подобные движущимся цветам. - Пусть брат Гидульф расскажет о Вальгере, он ему как-то ночью явился, - сказал один из монахов, поглядывая на другого, человека преклонных лет, который, сгорбившись, шел рядом с Миколаем из Длуголяса. - Неужто вы, святой отче, видели его собственными глазами? - спросила княгиня. - Видел, - угрюмо ответил монах. - Бывает такая пора, когда, по воле божьей, он может покидать преисподнюю и показываться миру. - Когда же это бывает? Старик бросил взгляд на других монахов и умолк, - существовало поверье, будто дух Вальгера является тогда, когда в монашеском ордене портятся нравы и монахи больше, чем следует, помышляют о земных благах и мирских утехах. Никто из них не хотел в этом признаться, но призрак, по поверью, предвещал также войну или иное бедствие, и брат Гидульф, помолчав с минуту времени, промолвил: - Явление его не сулит добра. - И я не хотела бы увидеть его, - крестясь, сказала княгиня. - Но почему же он в преисподней, если только отомстил за свою тяжкую обиду? - Да будь он всю жизнь праведником, - сурово возразил монах, - все равно был бы осужден на вечные муки, ибо жил в язычестве и не очистился святым крещением от первородного греха. Брови княгини мучительно сжались при воспоминании о том, что ее великий отец, которого она любила всей душой, умер тоже язычником и должен вечно гореть в геенне огненной. - Мы слушаем вас, - сказала она, помолчав. - Жил-был в языческие времена, - повел свой рассказ брат Гидульф, - могущественный граф, за неописанную красоту прозванный Вальгером Прекрасным. Весь этот край, что глазом его не окинуть, принадлежал графу, а в походы он водил не одно пешее войско, но и по сотне копейщиков, ибо все рыцари на запад до самого Ополья и на восток до Сандомира были его вассалами. Счету не знал он своим стадам, а в Тынце была у него башня, доверху набитая деньгами, как нынче в Мальборке у крестоносцев. - Знаю, есть у них такая башня, - прервала его княгиня Данута. - Богатырь он был, - продолжал монах, - дубы вырывал с корнем, и в мире не было красавца, равного ему, и никто не мог сравниться с ним в игре на лютне и в песнях. Случилось ему быть при дворе французского короля, и полюбила его королевна Гельгунда; дабы прославить имя господне, король-отец хотел отдать дочь в монастырь, а она бежала с графом в Тынец, и стали они жить во грехе, ибо ни один ксендз не хотел обвенчать их по христианскому обряду. |
