|
Со слугами, обносившими гостей, обходил стол другой шут; незаметно останавливаясь, он так искусно подражал жужжанию пчелы, что некоторые гости клали ложки и начинали отмахиваться. При виде этого остальные заливались смехом. Збышко усердно прислуживал княгине и Данусе, но когда и Лихтенштейн стал похлопывать себя по лысеющей макушке, он снова позабыл про опасность и тоже смеялся до слез, а князь литовский Ямонт, сын смоленского наместника <Смоленск был захвачен Витовтом в 1395 г. В 1401 г. смоляне восстали, убили литовского наместника и поставили своего князя. Витовт снова взял город в 1404 г. после осады. В 1514 г. Смоленск был отвоеван Русским государством, в 1611 г. опять, несмотря на геройское сопротивление, захвачен Сигизмундом III, взят обратно войсками царя Алексея Михайловича в 1654 г.>, стоявший неподалеку от него, с таким усердием вторил ему, что даже ронял кушанья с блюд. Крестоносец заметил наконец свою ошибку, повернулся к епископу Кропилу и, сунув руку в калиту, сказал несколько слов по-немецки, которые епископ тут же повторил по-польски. - Вот что говорит тебе благородный рыцарь, - обратился он к шуту, - получишь два скойца, только не жужжи так близко, а то пчел отгоняют, а трутней бьют... Шут спрятал два скойца, которые дал ему крестоносец, и, пользуясь свободой, предоставленной шутам при всех дворах, проговорил: - Много меду в земле добжинской, потому и обсели ее трутни. Бей же их, король Владислав! - Вот тебе и от меня грош за острое слово, - сказал ему Кропило, - только помни, что, коли кресло оборвется, бортник себе шею свернет. Есть жала у мальборкских трутней, которые обсели Добжин, и опасно соваться к ним в борть. - Эва! - воскликнул краковский мечник, Зындрам из Машковиц. - Можно выкурить их! - Чем? - Порохом! - Или срубить борть топором! - сказал великан Пашко Злодзей из Бискупиц. У Збышка взыграло сердце от радости, ибо он полагал, что такие речи сулят войну. Но Куно Лихтенштейн тоже понимал эти речи, - живя долго в Торуне и Хелмно, он научился польскому языку и не говорил по-польски только из гордости. Однако сейчас, уязвленный словами Зындрама из Машковиц, он устремил на него свои серые глаза и бросил: - Увидим. - Наши отцы под Пловцами видали, да и мы видали под Вильно, - ответил ему Зындрам. - Pax vobiscum! <Мир вам! (лат.)> - воскликнул Кропило. - Pax! Pax! Пусть только преосвященный Миколай из Курова покинет куявскую епископию, а милостивый король назначит меня его преемником, я произнесу вам такую прекрасную проповедь о любви между христианскими народами, что всех вас укрощу. Ибо что такое ненависть, как не ignis, к тому же ignis infernalis <адский огонь (лат.).> - огонь столь страшный, что водой его не унять, разве только вином можно залить. Дайте вина! Пей, гуляй, как говаривал покойный епископ Завиша из Курозвенк! - А с гулянки в ад ступай, как говаривал черт! - прибавил шут Цярушек. - Пускай черт тебя утащит! - Любопытней будет, коли вас. Не видали еще черта с Кропилом, но я думаю, что вы всех нас потешите... - Сперва я еще тебя покроплю. Дайте вина, и да здравствует любовь между христианами! - Между истинными христианами! - с ударением повторил Куно Лихтенштейн. |
