|
Про девку какую-то брешут княжеского рода, да про воинов из другого мира сказки рассказывают. Пляттослоффци, в общем. «Пляттослоффци»… Блядословцы то есть… лжецы… Странно было слышать это забористое, непривычное прибалту и потому смешно исковерканное чудинским акцентом древнерусское словечко в устах эста. Странно и обидно. Снова дернулся, запыхтел в веревках оскорбленный Освальд. На рыцаря Домаш Твердиславич даже не взглянул. Эст-чудин — тоже. — А откуда у лазутчиков знак татарского хана? — То мне не ведомо, воевода. Знака этого я прежде не видел, потому и не выспрашивал о нем. Домаш задумался, потом обратился к Юлдусу: — Значит, так: развязать всех, но глаз с полонян не спускать. Ежели начнут бузить — зарубить, а пока спокойны — пусть живут. Коли других не добудем, повезем князю Александру этих. Глава 10 Воевода отъехал к дружинникам. Юлдус остался. К нему и обратился Бурцев, когда тугие путы наконец спали с рук и ног. — Слышь, иптэш, вы вообще кто такие? Татарин усмехнулся. — Разгон новгородского князя Искандера, — гордо ответил он. — Ведет нас брат посадника воевода Домаш, а посланы мы вперед, чтоб вызнать силы ливонцев да привезти князю полонян. — Хм, а Вейко?.. — Вейко у нас за проводника. Указывает путь через леса и торфяники, подсказывает, где засады устраивать, по весям окрестным под видом охотника бегает — узнает что да как. Сам-то он из этих мест родом. — Значит, наврал нам парень, что семью его крестоносцы вырезали? — Почему наврал? Про род свой — правду сказал. Немцы всех до единого перебили, а паренек на русский берег подался. Домаш его к себе в отроки взял. — Ну, а вас-то самих какая нелегкая занесла сюда из родных степей? — Нелегкая? — Юлдус нахмурился. — Вообще-то, союзники мы. Русичи помогали нам в походах на польские и венгерские улусы. Теперь наша очередь. Как говорят здесь, на Руси, долг платежом красен. Вот Бату-хан — брат Кхайду — и прислал отряд отборных нукеров и стрелков на помощь иптэшу своему князю Искандеру… Сам ханский нойон Арапша нас привел. Я служу при нем десятником-унбаши. Бурцев хмыкнул. Выходит, против крестоносцев вместе с Александром Ярославичем будут биться и татары? Забавно… Хотя… Союзники ведь, в самом деле, должны помогать друг другу. Если союз крепок. А тут с этим, похоже, все в порядке. — А Кербет при ком служит? Он ведь не русич и не степной воин, так? — Да, он с Кавказских гор. Черкес. На воинскую службу в Твери поступил. Отличился бесшабашной храбростью, был возвышен, стал сотником. Тоже привел свой отряд к князю Искандеру и поставлен под начало Домаша. — Черкес, говоришь? Хм, было б интереснее, если б он чеченцем оказался. — Чеченцем? — Это народ такой воинственный, тоже на Кавказе живет. — Ну, может быть, Кербет и чеченец. Просто здесь всех пришлых из тех краев черкесами кличут. — Вот как? Больше Бурцев на эту тему вопросов не задавал. — Тихо! — Юлдус вдруг вскинул руку. Татары замерли. Дружинники Домаша и Кербета тоже поутихли. Бурцев прислушался. Низкий далекий гул… Знакомый, похожий… похожий на… Неужели? Он побледнел. Да не может того быть! — В чем дело, Вацлав? — встревожился Освальд. — На тебе лица нет! Ядвига зыркала по сторонам, стараясь определить источник звука. Сыма Цзян испуганно втянул голову в плечи. Всадники хватали оружие, кони тревожно переступали с ноги на ногу. |
