— А тебе не приходило в голову, что у других могут быть свои планы на случай твоей смерти?

— Люди занимаются этим с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать. А я все еще здесь.

— Ты не вечен. Никто не вечен.

— А ты не думал, инквизитор, что некоторые люди выиграют от возвращения старого Хаоса и новой Схизмы?

— Думал. Вот почему я считаю некоторые твои решения неразумными.

Махариус рассмеялся:

— Эти люди возглавляли армии, покорившие десятки миров. Я заставил их поклясться мне в верности. Они — лучшие генералы Империума для той войны, которую мы ведем. Меня заставили их выбрать не просто тщеславие и мегаломания. Они сами выбрали себя. Из всех людей во всех мирах они — единственные, кто выжил и одержал победу. Они завоевали для Империума больше миров, чем любой человек со времен Императора.

Дрейк кивнул. Махариус определенно был прав.

— Ты мог заменить их. — Инквизитор не собирался сдаваться.

— Людьми, столь же безжалостными, столь же амбициозными, но, возможно, менее компетентными? Нельзя стать имперским генералом, будучи травоядным, инквизитор. Ты не смог бы выжить на полях сражений Схизмы, будучи самой сильной овцой в стаде. Ты выжил потому, что ты волк.

— А теперь твоя стая обратилась против тебя.

— Я понял твою мысль.

— Надеюсь на это.

— Думаешь, мы приближаемся к точке, где я принесу большую пользу для Империума как мертвый герой, нежели как живой генерал? — В голос Махариуса вкралась нотка насмешливого веселья.

— Полагаю, некоторые могут так считать.

— Когда я покончу с Рихтером, они изменят свое мнение. — И вновь в голосе Махариуса появилась эта нотка раздражительной одержимости. Похоже, он убедил себя, что победа над его Немезидой возвратит все обратно на круги своя, восстановит его утраченный престиж, сделает все, как было прежде. Неужели он не видел, что все безвозвратно потеряно?

— Мои люди осмотрели дворец. Насколько они могут судить, он чист. — Это означало, что дворец был настолько безопасен, насколько в принципе представлялось возможным.

— Неизменно рад это слышать, — ответил Махариус.

Я знал, что его люди тоже провели проверку, просто на всякий случай. Скоро ко мне поступят доклады.

Воздушный корабль причалил к дворцу Махариуса.

Мы сопроводили генерала к его пентхаусу, после чего нас отпустили.

Зная, что получили краткую передышку перед тем, как на нас обрушится приливная волна генералов и бюрократов, мы поспешили к своим покоям. Вокруг нас по коридорам с мраморными стенами ходила армия слуг в зеленых ливреях, ведущих себя с заносчивостью древних аристократов. Здесь, по крайней мере, никто пока не сомневался в статусе Махариуса. Они отражали славу лорда верховного командующего и выглядели соответствующе.

— Интересно, чем они заняты в наше отсутствие? — спросил Антон, когда мы миновали очередного высокомерного мальчика-прислужника.

— Дворец сам за собой не присмотрит, — ответил Иван. — У каждого из них есть свои обязанности.

— Да и еда сама себя не съест, а вино не выпьет, пока мы сидим в траншеях и убиваем еретиков, — сказал Антон с такой горечью, какой я прежде от него никогда не слышал.

— Что в тебя вселилось? — спросил я.

В высоком арочном окне за его головой я увидел отражение черного звездоскреба. На его стене горели и угасали пиктоглифы, неся неведомое послание на давно утерянном для человечества языке.

— Ничего, — ответил Антон.

Он поджал губы, так что шрам у него на лбу вдруг показался мне живым, и едва заметно прищурился.