Иван все еще мерился силами с великаном, его механическая рука могла сравниться с громадной мощью сержанта. Насмешливый парень решил ударить его сзади. Осколки стекла разрезали форму и обнажили под ней пласталь и керамит. Я решил, что увидел достаточно. Я поднял свою кружку и бросил ее в голову Весельчаку. Та полетела через стол, расплескивая по пути пиво, и попала ему прямо меж глаз, заставив рухнуть на пол.

— Хорошее пиво пролил, — горько заметил Антон, после чего вскочил на стол и боднул головой великана, заставив его упасть следом.

— Подумал, ты слишком долго с ним возишься, — бросил он и нырнул в гущу схватки.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним.

Камеры были тесными, темными, сумрачными и под завязку забитыми потрепанного вида людьми. Над головами слабо мерцала единственная люмосфера. Охранники наблюдали за нами сквозь визоры тяжелых шлемов. Пару часов назад они привили мне уважение к себе и к своим дубинкам, когда ворвались в таверну и бросили нас в камеры, чтобы дать остыть.

— Только подумай, — произнес Антон. — Если бы Лев держал себя в руках, мы могли бы до сих пор пить пиво. Он у нас знатный любитель подраться.

— Насколько помню, здоровяка оскорблял не я, — заметил я.

— Типично: пытаешься уйти от ответственности за свои действия. Ума не приложу, как ты вообще дослужился до сержанта? — задался он вопросом.

— В это я могу поверить, — сказал я. — Тебе и впрямь бы умишка не хватает понять.

— Ну а я о чем — не может удержаться от колкости. Постоянно ввязывается в неприятности.

— Но драка-то была что надо, — вставил Иван.

— Ты говоришь так лишь потому, что сломал здоровяку руку, — сказал Антон.

— И сломал бы вдобавок челюсть, если бы ты не сбил его с ног, — ответил Иван.

— Он со своими дружками это заслужил, — внезапно посерьезнев, произнес Антон. — Он неуважительно отозвался о павших на Локи товарищах. И нам не надрали задницы.

Я вздохнул. Ничем другим наше поспешное отступление с Локи я объяснить не мог, но не собирался говорить этого вслух. Постепенно я трезвел, и до меня начало доходить, что нас мог подслушать кто угодно и одному Императору известно, как истолковали бы наши слова.

— По крайней мере, не сегодня, — все-таки не удержался я. — Мы преподали им урок.

Я огляделся. Большинство солдат в нашей камере были в зеленых мундирах. Охрана отлично знала, что людей из разных полков лучше не сажать вместе. Слишком велик шанс на убийство, если драка возобновится. Я не знал никого из них, но был рад, что они оказались там и встали на нашу сторону. Конечно, вряд ли они смогли бы поступить иначе.

Открылась дверь, и внутрь вошел офицер. Я узнал эту высокую стройную фигуру, как и ничего не выражающее лицо. Это был Гробовщик. Он прошествовал по коридору к нашей камере, словно знал, где нас искать. Рядом с ним шли двое охранников.

— Сержант Лемюэль, — сказал он, — у вас большие неприятности.

Я отдал ему честь, когда он велел отпереть дверь и выпустить нас.

Я не думал, что меня отведут прямиком к инквизитору Дрейку. Доставив меня в его кабинет, Гробовщик поспешил удалиться.

— Пьяная потасовка, сержант Лемюэль? Не ожидал от тебя такого, — сухо сказал Дрейк. В его голосе ощущались нотки неодобрения, но также и толика любопытства, из-за которой я стал даже еще больше подозрительным.