— А у Льва есть мысли, что это за план? — Теперь Михаил как будто переключился на Константина.

Я задался вопросом, действительно ли тот подначивал его, или же они просто так хорошо вжились в роль. Наверное, всего понемногу.

— Нет, но он уверен в его успехе. И через три дня он собирается обратиться к войскам. Возможно, тогда все прояснится.

— Значит, у нас есть три дня, — произнес Константин, тут же выйдя из роли.

— Почему ты не сказал об этом сначала? — сказал Михаил, уставившись на меня.

— Я думал, но потом мне захотелось еще немного полюбоваться твоими ухмылками, — ответил я. — Они такие забавные.

— Где он будет говорить?

— На Гранд-плазе.

Двоица обменялась взглядами.

— Он сможет вновь привлечь войска на свою сторону.

И я увидел тревогу в их глазах и услышал потрясенную приглушенность их голосов. Они все еще боялись Махариуса. Они все еще считали, что он сможет собрать даже преданных сторонников генералов-заговорщиков, если только поговорит с ними. Мне не раз доводилось слышать речи Махариуса, и я понимал обоснованность их страхов.

— Лучше сообщить генералу, — произнес Константин. — Он захочет об этом узнать.

Он повернулся и посмотрел на меня, вмиг перестав притворяться, что мы старые друзья-приятели.

— Будь готов. Остаемся на связи. Вот где ты заработаешь свои цацки.

В его голосе чувствовалось то самое презрение, что обычно у Михаила. На моем лице не дрогнул ни единый мускул. Скоро я узнаю, зачем они завербовали меня.

— Они упомянули генерала, — произнес Дрейк.

Лицо инквизитора походило на непроницаемую маску, но я знал его достаточно долго, чтобы от меня не утаилась нотка заинтересованности в голосе.

Я кивнул.

— Небольшое упущение, — продолжил он, — но довольно важное.

— Они считают, что, если Махариусу дать шанс обратиться к армии, ему удастся объединить Крестовый поход.

— Они так сказали, или ты так подумал?

— Подумал, но я там был, а вы — нет.

Дрейк чуть склонил голову набок и пристально посмотрел на меня, словно сова, которая разглядывала особо аппетитную мышь. Впрочем, его маска никуда не исчезла.

— Тут я доверюсь твоему суждению.

— Возможно, они не зря его боятся, — сказал я.

Дрейк пожал плечами:

— Может, когда-то. Сейчас… даже не знаю.

Его плечи поникли, и всего на мгновение мне показалось, будто я вижу уставшего и отчаявшегося человека. Сколько же на самом деле Дрейку было лет? Он выглядел не старше меня, но у него тоже был доступ к омоложению.

— Они сказали, чтобы я был наготове и что они будут на связи. Если они попросят меня предать Махариуса, то только сейчас.

— Они не попросят, — сказал Дрейк. — Они прикажут. Они думают, что ты увяз слишком глубоко, чтобы выйти из игры.

Я ощутил слабый укол беспокойства.

— Думаете, они могут попросить меня убить его?

— Нет. Они недостаточно доверяют тебе и не знают, справишься ли ты. Но ты будешь задействован и замешан, — сказал Дрейк.

И тогда до меня дошло, что лишь инквизитор будет знать о моей невиновности. Меня могут казнить за предательство, и никто не узнает правды, кроме как от него.

— Они могут попытаться убить его, когда он будет обращаться к армии.

— На виду у всех? Так Махариус станет мучеником, а всякий, кто связан с его гибелью, — худшим из предателей, — задумчиво произнес Дрейк, и я задался вопросом, что сейчас творилось в его холодном разуме.