Оглядываясь на прошлое, я понимаю, что именно тогда и могли быть посеяны семена его последней и самой ужасной идеи.

— У тебя есть коды безопасности и пароли? — спросил Михаил.

Я обвел взглядом такой знакомый зал в «Красном фонаре», оттягивая время, просто чтобы позлить его, а затем кивнул:

— Хорошо.

— И ты лично проверишь, чтобы дверь была открыта. Никому другому мы не доверяем.

Я вдруг представил, как открываю большой служебный люк, а затем за свои труды получаю выстрел в спину. Однако промолчал.

— Конечно, — согласился я.

— Когда наши люди окажутся внутри, оставь их и уходи. Они быстро справятся.

— Отлично, — сказал я.

— Если все пройдет по плану, то ты станешь очень богатым человеком.

«Скорее, очень мертвым человеком», — подумал я.

— Сегодня в полночь все изменится, — произнес Константин. Он говорил возбужденно, будто тот, чья давняя мечта скоро сбудется. Или как тот, кто скоро очнется от дурного сна.

В полночь я стоял у большой бронированной двери на верхнем этаже дворца. Часовых я отпустил и ждал в одиночестве с дробовиком за спиной, в тысячный раз спрашивая себя, что, во имя Императора, творю. В животе у меня трепетало то самое чувство, которое обычно появлялось перед битвой. Во рту пересохло, сердце гулко грохотало о ребра. Я поднял перед собой руки и увидел, что они не дрожат. Я бросил взгляд на хроно на запястье — стрелка сместилась ближе к отметке полуночи. Оставалось еще несколько минут.

Я вспомнил свою жизнь, то длинное переплетение моментов, которые привели меня в это место и в это время. Внутри меня подрагивала искорка волнения, а также страха, чувство того, что все вот-вот случится, что лучше оставаться наготове, иначе я могу умереть, что моя жизнь будет зависеть всецело от меня самого. Это чувство, стоит ощутить его хотя бы раз, ты больше никогда не забудешь, и оно способно вызвать зависимость не хуже, чем наркотик.

Разум порождал фантомов. В темноте могла приближаться целая армия. На нас могла обрушиться неодолимая волна ассасинов. Там, во мраке, мне мерещился великий заговор. Я видел разогревающие двигатели танки, солдат, крепче стискивающих оружие, и кабал верных генералов, готовящихся нанести удар по бывшему начальнику. И я очутился на самом острие событий. За мою роль в происходящем меня могли казнить обе стороны.

На миг мне почудилось, что я нахожусь в свободном падении. Меня просто перестало что-либо волновать. Мне оставалось лишь держать ухо востро, только так я мог выжить, и я уже долго занимался этим.

Минутная и часовая стрелки достигли отметки одновременно. Я распахнул дверь и выглянул в ночь. Сначала мне казалось, что там никого нет, однако затем я различил темные очертания «Валькирии» и движущиеся во тьме тени. Я знал, что мой силуэт вырисовывается на фоне открытой двери и представляет собой легкую мишень. Я махнул и отступил в сторону.

Черные фигуры торопливо бросились вперед, передвигаясь с профессионализмом и легкостью людей, долго тренировавшихся в своей работе. Я попятился, и они вышли на свет, одетые во все черное, в масках и при оружии. Вдруг я заметил поблескивающий в руке одного из людей нож. Я достал дробовик и сказал:

— Не тычь им куда попало.

— Ты спятил, что ли? — послышался голос, похожий на Михаила. — Если выстрелишь, тебя услышат на всем этаже.

— Тогда не давай мне повода выстрелить, — ответил я.

— А ты не слишком нам доверяешь.

— У тебя в руке нож. Я бы предпочел, чтобы он оставался там, а не торчал у меня меж ребер.

— Ты выполнил свою работу, — сказал Михаил.