— Он — мужчина, Даша. Пусть родной, пусть любимый, но мужчина. Они другие, совершенно. Невозможно жить рядом и не конфликтовать, не реагировать на присутствие, не замечать. Рано или поздно черная дыра рванет. У меня очень часто взрывается, хотя я живу с отцом, а не… с твоим Вересовым.

Даша нахмурилась, сомкнулись ее губы, выдавая раздражение и непонимание.

— Хочешь сказать, что мы не сможем с ним ужиться только потому, что он — мужчина, а я — девушка?

— И потому, что вы, как ни крути, чужие друг другу люди, — кивнула Леся. — А еще терпеть друга не можете, — встав с кровати и подойдя к подруге, Леся тронула ее за руку. — Даш, я отца люблю, очень сильно, но даже я иногда просто из себя выхожу от злости на него, — она заглянула Даше в глаза, пытаясь увидеть в них осознание. — А тут с одной стороны будешь ты, а с другой — Вересов! Конфликта не избежать…

Черные глаза, казалось, потемнели еще больше, если такое вообще было возможно. На щеках выступили розовые пятна возмущения, а губы сжались так сильно, что превратились в узкую полоску.

— И что ты предлагаешь? — сквозь зубы выдавила из себя девушка.

Леся, сжав Дашину руку, отступила и смущенно потупилась.

— Не знаю, — откровенно призналась она, глубоко вздохнув. — Это какой-то тупик. Ведь ни один из вас не станет подстраиваться друг к другу? — и, получив от подруги в ответ сморщенную мину на лице, сказала: — Вот видишь! Поэтому жить нормально у вас и не получится. Думаю, вам не стоило и питать подобных иллюзий, учитывая ваши… хм… взаимоотношения.

— А точнее, их полное отсутствие, — фыркнула Даша, вновь повернувшись к окну.

— Да нет, — уверенно возразила Леся, — как раз-таки взаимоотношения. У вас они самые что ни на что есть, настоящие, подлинные и истинные, — и, прежде чем Даша успела ей что-либо возразить, подруга добавила: — И та стена отчуждения, которой ты пытаешься окутать вашу совместную жизнь, та… черная дыра… скоро рванет. И тогда, — покачав головой, она отвела взгляд, — никому не поздоровится.

Даша промолчала тогда. Не зная, что сказать, или просто не желая этого делать, но девушка понимала, что Леся права. Во всем, что касалось ее отношений с Антоном! Апатичное спокойствие, договорное благополучие, иллюзия понимания, но отсутствие этого понимания, затаенная обида и недоговоренность, монотонное молчание, никакой реакции, никакого действия, никакого лишнего слова или фразы. Полное отсутствие жизни. И среди всего этого… нарастающий, набирающий обороты всплеск эмоций, разрушительный удар, атака, бомба замедленного действия, собственноручно ими запущенная.

Даша чувствовала эту разрывающуюся черную дыру каждый день, ощущая ее на себе. Как ощущала и неминуемо приближающийся взрыв чувств и не выплеснутых ранее эмоций и откровений.

С каждым днем ситуация усугублялась. И за спокойным существованием, заключенным путем мирного соглашения между ними, скрывалась натянутая леска, переступив которую, точно черту, найдешь конец.

И они медленно и целенаправленно двигались навстречу этому концу. К концу всего того, что так и не успели построить.

И если в личной жизни у Даши творилась полная неразбериха, омраченная непонятными и не понятыми обоими отношениями с Вересовым, то в школе всё было не так и гладко. В плане учебы проблем не было; заканчивалась последняя четверть, которая должна была завершиться экзаменами, и Даша всё свободное время проводила за учебниками. А вот отношения с одноклассниками откровенно девушку беспокоили.

Странное отношение к ней Ромы Кононова стало еще более странным. Она не понимала его причины, а задумываться над тем, что парень мог действительно в нее влюбиться, как говорила Леся, Даша не верила.