Девушка, которую всё ещё поддерживали двое крикеров, дрожала в присутствии Наттера.

— Давай, Хани…

Тогда один из крикеров вложил ей в руку нож.

— Наш друг хочет знать… — Наттер пристально смотрел на девушку, его улыбка, словно каньон, пересекала его лицо.

— А-а-а… — пробормотала девушка.

— Продолжай.

— Я…

— Продолжай.

Наттер впился в неё взглядом.

Девушка подняла нож, прохрипела:

— Спаситель придёт…

— Не-е-ет! — закричал Фил.

Девушка так глубоко всадила нож себе в горло, что её голова откинулась назад. Она тут же рухнула на гравий, кровь хлынула из раны, как вода из открытого крана.

— Ублюдок! — воскликнул Фил, морщась от давления на свою шею. — Уродливый больной крикер, сукин сын!

— Действительно, — усмехнулся Наттер. — Я думал, что полицейские должны быть более политкорректными.

«Он знает, — понял Фил. — Кто меня раскрыл?»

Зашуршал гравий. Наттер тихо рассмеялся, когда из моря теней вышла ещё одна фигура.

— Привет, дружище!

Это был Салливан, его глаза-бусинки были прищурены, а ухмылка изогнулась.

— Как, чёрт возьми, ты выбрался из тюрьмы? — потребовал ответа Фил.

Салливан зажал лицо Фила пальцами.

— Ну, понимаешь, дружище, этот запрет на звонки, который ты мне дал, его потребовал отменить мой защитник. Ну и… я позвонил мистеру Наттеру, и у нас состоялся приятный долгий разговор. И он был достаточно любезен, чтобы внести мой залог.

— Наттер, засранец! — сказал Фил. — Салливан — это тот, кто составлял тебе конкуренцию по продаже «ангельской пыли».

— Продажа «ангельской пыли»? О, боже… — ответил Наттер. Улыбка снова озарила Фила. — Так ты лучший, кого мог вызвать Маллинз? Такое печальное положение дел для нашего местного контингента правоохранительных органов?

— И, дружище, — добавил Салливан, сильнее сжимая лицо Фила, — я должен тебе кое-что, и я думаю, что отдам тебе долг прямо сейчас.

— Не будь чёртовым ублюд…

Салливан ударил кулаком Фила в солнечное сплетение. Весь воздух в его груди словно вырвался из его горла, и колени подкосились.

— Держите его. Дайте мне ещё пару ударов.

Фил висел за локти; двое его похитителей подняли его обратно туда, где его лицо внезапно оказалось на уровне удара…

Бац! Бац! Бац!

…кулаков Салливана. Каждый удар крушил голову Фила.

Затем он упал на землю.

Его зрение затуманилось, голова закружилась. Сплёвывая кровью, он сумел подняться на четвереньки и прохрипеть:

— Вы, придурки, я грёбаный полицейский, вы не можете делать это с полицейским!

— О, но мы это делаем, мой добрый констебль, — сообщил ему Наттер.

Затем…

Хрясь!

Салливан пнул Фила прямо в подбородок. Верхняя часть тела Фила дёрнулась, он полностью рухнул на гравий.

— Свидетелей нет, дружище, — сказал Салливан, потирая руки.

Фил был близок к тому, чтобы потерять сознание. Он не видел звёзд, он видел галактики. Вокруг него по гравию зашуршали шаги; хихиканье и резкий смех порхали, как птицы.

«Я проиграл», — подумал Фил.