И главное, Британия была глобальным международным посредником — Европа, Северная и Латинская Америка, словом, весь цивилизованный мир, за исключением России, перекупал китайский чай у англичан.

Это были не просто деньги. Не просто образ жизни. Не просто файв о'клок.

Это были очень-очень большие деньги!

Китайцы — хитрые ребята, за все требовали платить серебром, бумажные фунты они не брали. А английские товары в Китае не требовались совершенно. Сами все производить умели — по крайней мере дешевле, почти как сегодня.

Вскоре серебра у британцев стало откровенно не хватать, а потребность в чае, да и других китайских товарах (в том же шелке), напротив, только росла.

В Индии — проще, там можно было резать пальцы ткачам. Но Китай-то — независимое государство! Да на всех китайцев, скажем откровенно, и ножниц не напасешься.

Умнейшие экономисты и политики Британии долго размышляли, как бы исправить такое положение. И нашли в конце концов предмет экспорта, от которого китайское общество не сможет отказаться. Им стал опиум.

Британцы утверждают, будто опийный мак — традиционная культура Индии. Это неправда. Мак происходит из Средиземноморья и в Европе известен с античных времен. В Индии же, по некоторым данным, до появления британцев он вообще не выращивался.

Зато китайцы с опиумом были знакомы хорошо; использовали его так же, как и в Европе — в медицинских целях. Любое другое употребление зелья считалось преступлением и грозило суровыми карами, по части которых китайцы были большие умельцы; не хочется даже живописать подробности.

Но британцы не сдавались. С 1782 года они стали ввозить опиум в Китай именно как наркотик, причем — в огромных количествах. Сначала приносило это одни убытки: на товар просто не находилось покупателей. Потребовалось несколько лет агрессивной маркетинговой политики, чтобы часть китайцев пристрастилась все же к опасному зелью.

С 1799 года китайские власти наконец сообразили, что к чему, и официальный ввоз опиума в страну запретили. Что ж! Британцы отныне доставляли его контрабандой. Раз появился глобальный нелегальный бизнес, тут же расцвели преступные мафии — триады.

С началом массовых опиумных поставок китайская экономика перевернулась.

Только за десять лет, с 1830 по 1840 год, англичане вывезли китайских товаров на 7 миллионов серебряных долларов, а опиума ввезли — аж на 56 миллионов. Торговый дефицит грозил крахом теперь уже не британской, а китайской экономике.

Китай оказался перед лицом сразу двух опасностей: во-первых, беспрецедентной утечки из страны серебра — то есть налицо был кризис денежной системы и всей экономики Поднебесной. Во-вторых, перед угрозой тотальной наркомании.

В правительстве Китая сложились две группировки. Одна предлагала легализовать торговлю опиумом: тогда доходы казны возрастут, перейдя из рук контрабандистов в государственное лоно. Другая хотела самыми решительными мерами остановить эпидемию дури. Заметьте — и сегодня во всем мире спорят примерно о том же.

Но Британии было слишком выгодно торговать наркотиками. Выращивали их в Индии, буквально в промышленных масштабах, причем монополия, как нетрудно догадаться, находилась у Ост-Индской компании. А посему все продолжалось, как прежде, даже несмотря на критику, которой торговля опиумом подвергалась в самой Британии.

Иван Александрович Гончаров, совершавший как раз в означенный период знаменитое свое путешествие на фрегате «Палла-да», записал в путевом дневнике:

«За 16 миль до Шанхая, в Вусуне, стоит целый флот так называемых опиумных судов. Там складочное место отравы.

Другие суда привозят и сгружают, а эти только сбывают груз. Торг этот запрещен, даже проклят китайским правительством; но что толку в проклятии без силы? В таможню опиума, разумеется, не повезут, но если кто провезет тайком, тому, кроме огромных барышей, ничего не достается.