На протяжении двух следующих дней Хайме появлялся ровно в полдень — доставлял свежие новости и вымогал дополнительную плату. Я ничуть не сомневался в том, что паренёк не колеблясь продаст нас с потрохами всякому, кто заплатит больше, но пока больше всех платили мы, поэтому Хайме был заинтересован в таком источнике дохода. Как дитя улицы, я не мог не восхититься его наглой практичностью. Деваться нам было некуда, и мы, чертыхаясь, платили, хоть Матео и грозился перерезать парню его «поганую воровскую глотку».

Первым делом до нас дошла новость о том, что пресловутый Кристо Бандит со своими сообщниками бежал из города на индейской пироге. А поскольку такие лодки ежедневно приплывали в город и уплывали из него сотнями, то установить, на какой из них уплыли разбойники и где они высадились, не представлялось возможным. Это известие нас порадовало.

Увы, следом потоком хлынули дурные вести. Дон Эдуардо скончался от раны, и его смерть приписали мне. Это и опечалило меня, и разгневало. Вот уже во второй раз кинжал убийцы лишал меня отца, и меня снова несправедливо обвиняли в кровопролитии.

Сообщения о том, как продвигалась охота за Кристо, поступали ежедневно, и недостатка в них не было. Его следы находили повсюду, и вели они на все четыре стороны света. И повсюду Кристо творил свои обычные злодеяния: грабил обозы с серебром и бесчестил женщин. Эх, если бы мне и впрямь довелось присвоить хоть половину этих сокровищ, не говоря уж о великом множестве женщин, близость с которыми мне приписывали...

Другие новости касались Елены. На рынке рассказывали, что племянница вице-короля якобы принесла еду недужному стражнику и оказалась в караульном помещении в тот самый момент, когда прогремел взрыв.

Я не мог не проникнуться к испанским чиновникам некоторым уважением: дон Диего во всяких уловках поднаторел основательно. Я, например, хоть и вырос на улице и прошёл самую суровую, какую только возможно, школу выживания, своим умом до такой хитроумной лжи вряд ли бы дошёл.

Однако следующая новость, связанная с Еленой, воодушевляла меня гораздо меньше. Было объявлено о её помолвке с Луисом, причём свадьбу собирались сыграть в самое ближайшее время, дабы молодые могли отбыть в Испанию с ближайшим казначейским флотом. Мать Луиса (которая сама в своё время отплыла в Испанию перед родами, чтобы её сын появился на свет носителем шпор gachupin, а не уроженцем колоний criollo) намеревалась представить сына королевскому двору в Мадриде, дабы тот мог получить подобающее представителю столь благородной фамилии назначение.

В то время как я угрюмо сидел дома, не смея высунуть носа наружу, Матео то и дело наведывался в город и, возвращаясь, пересказывал мне последние слухи.

   — Настроение на улицах ни к чёрту. Цены на маис растут как на дрожжах.

   — Что, перекупщики хотят взять народ за горло?

   — Похоже на то. Представь, они специально наняли распространителей слухов, которые толкутся на рынке, рассказывая о засухах, наводнениях и прочих напастях, что якобы на корню извели урожай, да только никто им не верит. Город ведь не на небе стоит, в него прибывают путники из разных провинций, и они, заслышав эти бредни, качают головой и рассказывают совсем другое. Однако Мигель де Сото упорно отказывается сбить цены, пустив в продажу маис из государственных закромов, заявляя, будто амбары почти пусты, а то немногое, что там осталось, необходимо сохранить на крайний случай.

   — Но если урожай хорош, то почему окрестные земледельцы не везут маис в город?

   — Всё те же перекупщики скупают у крестьян урожай прямо на полях, но не везут зерно в город, а сжигают.

   — Сжигают? Маис?

   — Да, чтобы не допустить увеличения поставок на рынок и, следовательно, снижения цены на те запасы, что хранятся у них в амбарах.