– Иной раз и двадцать, – уточнила Алдагон.

– Хорошо, двадцать. Каждый из них не больше двадцати футов. Кеншер говорил мне, что больше они им вырасти не позволяют. Так повелось с окончания войны. А двадцатифутовый дракон весит примерно тонну. Он говорил мне и об этом.

– Примерно, – согласилась Алдагон. – Откормленный может весить и полторы. – Она на мгновение задумалась. – Сильно откормленный.

– Ладно, возьмем двадцать драконов по полторы тонны. На самом‑то деле будет меньше, так?

Алдагон кивнула.

– Значит, каждый год они получают кровь от драконов весом в тридцать тонн. Вы весите восемьдесят...

– Если ты сцедишь у меня тридцать тонн крови, я умру, – сердито ответила Алдагон.

– Если за один раз, то да. Но, допустим, мы будем сцеживать кровь раз в месяц. Сколько они получают от трех тонн драконов? Три восьмидесятых всей вашей крови?

– И сколько же это будет?

Думери пожал плечами.

– Я не знаю. Да и откуда мне знать?

– А разница в весе и возрасте? В тонне моей плоти столько же крови, что и в тонне молодого дракона?

– Я не знаю, – повторил Думери.

– Что же, я одна должна конкурировать с целой фермой?

– Почему бы и нет? Вы же больше, чем все тамошние драконы, вместе взятые?

Драконша покачала головой.

– Ты меня не убедил.

– Тогда мы можем красть с фермы больше драконов! И брать кровь у тех, кого вы спасли, я, конечно, говорю только про больших драконов. В это время вы сможете их держать, чтобы они не причинили мне вреда. И они смогут здесь размножаться. Или вы сами... – Думери замолчал, опасаясь оскорбить дракониху.

– Может, такое и возможно. – Алдагон ничуть не оскорбилась. – Не знаю. За последние два столетия меня никто не заинтересовал. Да, Приттин может сделать отличную кладку, да на ферме есть и другие самки. – Она посмотрела на синего дракона. – Но что помешает фермерам забивать больше драконов? Не двадцать, а сорок, шестьдесят? Тогда моя кровь лишь обогатит тебя, Думери‑из‑Гавани. И хотя ты не вызываешь у меня неприязни, я не вижу смысла в том, чтобы отдавать тебе мою кровь.

– Во‑первых, на плоскогорье не так много места, чтобы сильно расширить ферму, – ответил Думери. – Во‑вторых, как только появится альтернативный источник крови, чародеи уже не будут полностью зависеть от Кеншера. И кто будет тогда возмущаться, если вы разрушите ферму? Чародеи к тому времени уже станут вашими клиентами! А в‑третьих, я, разумеется, разделю с вами вырученное золото. Я не собирался оставлять его себе.

Алдагон фыркнула, серый дым вырвался из ее ноздрей.

– Но какой мне прок в толстом кошеле? Зачем мне деньги? Или я смогу зайти в харчевню и потребовать бочку пива? И украшения, которые обожают ваши женщины, мне ни к чему. Где я их буду носить? Кому мне их показывать? Если у нас будут свои покупатели‑чародеи, а у Кеншера – свои, и я сожгу эту мерзкую ферму, не ополчатся ли его чародеи на наших? Стоит ли вносить раскол в Гильдию чародеев, который может привести к настоящей войне?

– И что с того, если внесем? – спросил Думери. Алдагон помедлила с ответом.

– Действительно, что с того? Ты не любишь чародеев, не так ли? Откровенно говоря, я их тоже не люблю.

– Что же касается золота, то его можно тратить не только на украшения и вино, – заметил Думери. – Почему бы мне не потратить вашу половину на скот? Я мог бы пригонять сюда стада, чтобы кормить вас и маленьких драконов.