|
– И наша война подходит к концу, – прошептал в своей пещере Торн. Но сознание его не покидало – напротив, в голове множились и роились мысли. До недавнего времени истинная смерть представлялась Торну наилучшим выходом. Но те-перь, когда он вспомнил о своей рыжеволосой создательнице, ему страстно захотелось встре-титься с ней вновь. Почему она никогда не рассказывала ему, что потеряла сестру? Почему не поверяла ему предания, о которых в своих песнях поведал миру Лестат? А ведь она, несомненно, знала тайну царицы и Священной Сущности. Торн вздрогнул и пошевелился во сне. Огромная, раскинувшаяся над всей землей сеть по-тускнела, и он с поразительной ясностью увидел двух изумительных женщин – рыжеволосых сестер-близнецов. Они стояли рука об руку, одна – в лохмотьях, другая – в блистательном наряде, но обе ве-ликолепные и величественные в своей красоте. Чужие разумы сообщили Торну, что сестра его возлюбленной убила царицу и вобрала в себя Священную Сущность. – Перед вами Царица Проклятых, – сказала создательница, представляя остальным вторую рыжеволосую. Торн увидел, как исказилось лицо возлюбленной, и понял, что она страдает. А лицо Царицы Проклятых оставалось совершенно бесстрастным. Те, кому посчастливилось пережить катастрофу, провели вместе еще несколько ночей. Они рассказывали друг другу о себе, и их голоса звенели в воздухе, как голоса древних бардов, зву-чавшие в пиршественном зале. А Лестат, забыв на время об электроинструментах и музыке, сно-ва превратился в летописца и сочинил повествование, дабы беспрепятственно поведать о состо-явшейся битве миру смертных. Вскоре рыжеволосые сестры скрылись в поисках убежища, и Торн потерял их из виду: слишком велико было расстояние. «Не двигайся, – приказал он себе. – Забудь все, что видел, Ничего не изменилось, и нет причин подниматься изо льда. Сон – твой друг. Видения – незваные гости. Лежи смирно – и покой возвратится к тебе. Уподобься богу Геймдалу перед призывом к битве: веди себя так тихо, чтобы слышать, как шерсть растет на спинах овец и как вдалеке, там, где растаял снег, пробивается из земли трава». Но видения продолжались. Лестат опять нарушил покой смертного мира. Он принес с собой из христианского про-шлого удивительную тайну и доверил ее смертной девушке. Да, этот Лестат, похоже, никогда не успокоится. Такое впечатление, что он родом из стра-ны Торна, что он один из воинов той древней эпохи, которую так хорошо помнит сам Торн. Его рыжеволосая создательница вернулась – обворожительно оживленная, властная и мо-гущественная, с покрасневшими от смертной крови глазами. На сей раз она заковала в цепи не-счастного Лестата. Какие цепи способны удержать существо, обладающее подобной мощью? Торн задумался. Действительно – какие? Казалось, еще немного – и он найдет ответ на этот вопрос. А пока он смотрел на рыжеволосую красавицу, терпеливо сидевшую рядом со скованным Лестатом, и видел, как тот беснуется, отчаянно пытаясь вырваться из плена, и как все усилия молодого кровопийцы пропадают даром. Из чего же они все-таки сделаны, эти мягкие на вид звенья, если до сих пор удерживают столь сильное существо? Этот вопрос не давал Торну покоя. А почему его рыжеволосая созда-тельница любит Лестата, почему оставляет ему жизнь? Почему она так спокойна, когда он рвет и мечет от бешенства? Каково это – быть закованным ею в цепи и находиться рядом с ней? К Торну вернулись воспоминания – беспокойные грезы о создательнице, о том, как он, смертный воин, впервые обнаружил ее в пещере северной страны – своей родины. Это случилось ночью. Сидя за прялкой, она вырывала один волосок за другим из своих длинных рыжих локонов и наматывала их на веретено, сплетая в нить. Она работала молча и быстро, словно не замечая его приближения. |
