– Нет, не я самая прекрасная на свете. – Возразила я Кровавой Мэри. – А если так и есть, тогда все зеркала должны показывать мою красоту, а не только это, – я взяла канделябр и отошла от зеркала.

– Это неправильно, – сказала я. – Ты – злое зеркало, и тебя нужно уничтожить. – Я замахнулась канделябром на зеркало.

Но прежде чем я успела разбить его, поверхность зеркала пошла рябью и на нем появились изображения женщин – вампиров, которые также как и я страдали от старения, и никто из них не был матерью Избранного ребенка. И все они старели после родов. Вот только у женщин вампиров не было проблем со старостью, поскольку они нашли своё решение этой проблемы. Они кормились кровью юных девушек и поглощали их молодость, поэтому старость была им не страшна. Отдав свою юность, девушки превращались в безобразных старух, в то время как вампирши молодели и становились прекрасней. Женщины в зеркале красовались перед зеркалами, наслаждаясь своей красотой. Они расчесывали пышные кудри, касались нежнейшей кожи, делали макияж и красили алые губы, касались кисточками ресниц, пощипывали щечки, чтоб придать им румянец.

– Что хорошего в красоте, если ее никто не видит? – спросила у меня Мэри, надавив тем самым на мое больное место. – Ты не сделала ничего плохого, чтобы стать чудовищем. Ты заслуживаешь гораздо большего. Ты принесла в жертву свою молодость, любовь и отдала себя всю без остатка своей дочери.

Мне нечему было возразить, кроме той части о чудовище. Я всего лишь старела и чахла.

– Я не чудовище. – Сказала я.

– Правда? – Усмехнулась девушка в зеркале. Она впервые показалась мне, являя мне свою зловещую красоту.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Приглядись, – снова усмехнулась она.

И я увидела. К своему самому глубочайшему ужасу и страху, мое лицо переменилось. Я увидела нечто такое, чего не видела до сих пор. Мои зубы. Вместо них вырастали клыки. Нужно было догадаться еще тогда, на Деметре, что я – вампир. Я всегда была одним из них. Одной из Сорроу, под маской Карнштейн.

Глава 69

Дневник Королевы

Я упала на колени и начала плакать.

– Нужно было раньше догадаться, – зарыдала я. – Я одна из них. Поэтому Чармвилль считает, что я причиню лишь вред Семерым Потерянным. Поэтому другие видят во мне лишь зло.

– Но Вы не одна из них – Ваше Величество, – сказала Мэри. – Встаньте и успокойтесь. Вы гораздо сильнее.

– Тогда почему у меня во рту клыки?

– Это последствия того, что Ангел многие годы кусал Вас, – говорит она. – Вы не одна из них, но медленно превращаетесь в одну их них. Конечно же, ваша дочь лишь часть всего этого.

– Что с моей дочерью?

Но Мэри не ответила, она предпочла, чтобы образы в зеркале сказали все за нее. Там отражалась семилетняя Белоснежка, которая выглядела очень мило.

– Оценит ли Ваша дочь хоть когда нибудь, чем именно Вы пожертвовали ради нее? – произнесла Мэри. – Вся эта красота, что она высосала из Вас, растрачена зазря, – продолжила Мэри. – Вашу боль никто и никогда не оценит. Вы могли умереть юной и красивой, не рождая ее.

Гладкая поверхность зеркала пошла рябью, и показала другое изображение Белоснежки в будущем, в белоснежном платье, босую, гуляющую по саду лиловых и желтых маков. Мужчины всех возрастов провожали ее восторженными взглядами: рыцари, охотники и принцы; а один из слуг возложил корону на голову Белоснежки. Корону королевы.

– Рано или поздно, – сказала Мэри.