|
После моего второго похищения и кровопролитного освобождения отец Ансельм перестал меня называть Грюадой и сократил мое имя до Ру, что на его языке означало «печаль». Ему все равно никогда не удавалось правильно произнести мое имя, и он и прежде называл меня Груат, ибо его язык не был приспособлен для воспроизведения тонкостей гэльского наречия и мог издавать лишь грубые звуки английского или латыни, на которой он разглагольствовал каждый день. Данное им имя красноречиво отражало действительность, хотя мне и не хотелось признавать это. Так я стала Королевой печали.
Отец заверил меня, что теперь я могу не опасаться за будущее; он постарается как можно быстрее выдать меня замуж за человека, который смог бы служить мне защитой и одновременно стал бы верным союзником нашего рода. На протяжении последующих двух лет я регулярно встречалась с его избранниками. Это были шотландские военачальники и таны – крепкие воины, в основном вдовцы с детьми, многие из них были покрыты шрамами, и мало кто мог похвастаться всеми зубами. – Конечно, есть и более молодые люди, – отвечал Воде, когда я обращалась к нему с вопросом, – но большинство из них уже имеет жен. А прочие не смогут защитить тебя и наше наследие. И пока мой отец занимался поисками, я твердо решила, что больше никогда не позволю себя похитить и не допущу, чтобы другие платили жизнью за мое освобождение. Еще не став женщиной, я уже ранила двоих собственной рукой и стала причиной гибели многих добрых воинов, включая брата и телохранителя. Итак, я начала искать способы, чтобы обеспечить собственную безопасность.
Глава 2
Я обнаружила отца в прочном закрытом амбаре, где он держал своих соколов. Решетчатые окна были занавешены, чтобы ночью птиц не просквозило. Однако из за этого в помещении всегда стоял удушливый запах, и, едва войдя, я тут же бросилась к ближайшему окну, чтобы впустить немного света и воздуха. Новое приобретение моего отца – краснохвостый ястреб, сидевший у него на руке, вздрогнул при моем появлении. Отец погладил пальцем вздыбившиеся на груди у птицы перья, стараясь ее успокоить, и наградил меня строгим взглядом. – Тихо, Ру, – промолвил он. – Ты же знаешь, как легко испугать птиц. В чем дело? – Я хочу научиться сражаться. – Я остановилась перед ним, расставив ноги и сложив на груди руки, словно я была не четырнадцатилетней девочкой, а крепким мальчуганом. Некоторое время он молчал, поглаживая зоб птицы, а потом поинтересовался спокойным голосом, которым обычно разговаривал с соколами: – И чему же ты хочешь научиться? – Владению мечом, – ответила я. – Стрельбе из лука и рукопашному бою. Всему, чему ты можешь меня научить. – Наследница шотландского престола не нуждается в подобных навыках, – метнул он в меня колючий взгляд. – Королевна Скатах из древних легенд была воительницей и обучила своему искусству всех героев Фианны, – парировала я. – Я знаю эту историю, – оборвал меня отец. – Но это было давно. А сейчас не ты должна сражаться, а мы должны защищать тебя, если в этом возникнет необходимость. – Он посадил птицу на деревянный насест. – Если бы я умела защищаться, когда меня захватили викинги, многие бы остались в живых, а у тебя бы сегодня не было врагов в лице Торфина и его людей с Оркни. – Но, даже научившись сражаться, ты не сможешь противостоять нескольким мужчинам, которые вознамерятся захватить тебя. – Он надел на ястреба клобучок. – А с Торфином мы заключим перемирие, как уже делали это прежде. Ру, твоя мать научила тебя шить и вести домашнее хозяйство, священник учит грамоте и молитвам. Наступит день, и ты станешь женой могущественного мормаера, а возможно, и королевой. И довольно об этом. А военное искусство оставь своим соплеменникам. |
