|
- Можно мне записать наш разговор? - Валяй, если хочешь. - Дело не в "хочешь", а в "должна". Я должна собрать всю доступную информацию о поведении взрослых, какую смогу. Каждая кроха знаний о них увеличивает наши шансы на выживание. Я рассказал все. Особенно ее заинтересовало систематическое уничтожение Полольщиков в Лейберне. Как взрослые аккуратно пересчитали всех членов общины - и сопоставили со счетом всех убитых. Через два часа, когда я уже охрип, рассказывая, Бернадетта отключила магнитофон: - Ладно, мне пора. Перед ленчем у нас гимны. - Но ты же собиралась рассказать, что случилось со взрослыми. Почему они сошли с ума? Почему убивают своих детей? - Все в свое время. Устраивайся, будь как дома. В холодильнике есть еда, которую можно разогреть в микроволновке, кухня вон за той желтой дверью. А на диске полно фильмов, если хочешь смотреть телевизор. А сейчас - я знаю, что у тебя полно вопросов, но ответы получишь позже. Ответы, которые мне предстояло получить - не только о том, что случилось со взрослыми, но ответы на вопросы, которые люди уже задавали десять тысяч лет, - чуть не разнесли мой мозг в клочья. Три часа я проторчал у Бернадетты. На ленч разогрел себе в микроволновке лазанью, заглотал пару банок пива и посмотрел по телевизору "Жизнь прекрасна" с диска. Странно это было. В своем роде так же странно, как видеть массовую миграцию Креозотов, или залитые водой города, которые я проезжал, или массовое распятие на шоссе. Я тут сидел в уютном гнездышке с бутылкой пива в руке и смотрел, что вытворяет Джимми Стюарт в маленьких американских городах. Как будто я был в чьем-то доме, и все в порядке, и взрослые не превратились в озверевших обезьян, убивающих своих детей. Через некоторое время чувство реальности стало выскальзывать у меня из пальцев, и я открыл окно и поглядел через озеро на заснеженные горы. Нет, вот он я, сижу в этом убежище, которое его обитатели называют Ковчегом. Куча стальных барж, плавающих посреди сорока квадратных миль холодной воды. Эскдейл где-то за шестьдесят миль. Что думает Сара обо мне? И думает ли вообще? И жива она или нет? Я глубоко вдохнул холод ледяного воздуха. Мир снова резко собрался в фокус. - Надеюсь, ты не собираешься пускаться вплавь. - Бернадетта закрыла за собой дверь. - Погибнешь от холода и близко не доплыв до берега. Я улыбнулся: - Ну нет, раньше, чем я что-нибудь буду делать, я хочу услышать, что случилось в ту апрельскую субботу. - Возьми себе стул, и начнем. Перед тем как сесть, она включила рацию. Из динамика затрещал низкий говор на иностранном языке. - Вот все это... - Я оглядел комнату. - Адам об этом что-нибудь знает? - Ты имеешь в виду, знает ли он о заговоре? - Заговоре? - Да, он в нем участвует. И ты тоже. Да сядь ты, Ник! Я тебе расскажу кое-какие вещи, и тебе станет яснее дня, почему я сделала то, что сделала. - Как, например, подбор возрастов в твоей общине? Я в том смысле, что, кроме тебя, Адама, Тимоти и этих двух китаянок, все остальные моложе одиннадцати. - Тут есть причина, - кивнула она. - Создавая общину, я намеренно выбирала маленьких детей, чей ум я могу формировать. Ясно, что Тимоти - особый случай. Китаянки-близнецы из христианской миссии, и они ревностно религиозны. - Как Адам? - Да, он тоже был религиозен. Он собирался стать монахом. - Ты говоришь - был? - После коллапса в апреле он сошел с рельсов. Он проводил целые часы либо проклиная Бога, либо обходя все окрестные церкви и предавая их огню. В то время наша группа жила в гостинице. Дошло до того, что пришлось запереть его в комнате. Он даже пытался себя убить. - Кто-то сотворил с ним чудо. Посмотреть на его энергию и стойкость, так решишь, что у него миссия от Бога. - В каком-то смысле это так и есть. - Заблудшая овца вернулась в стадо? - Нет, не в этом смысле. |
