|
Сначала я видел только голую руку до локтя и запястье. Без украшений. Гладкая кожа... нет. Я заставил себя разглядеть. Родинка. Красное пятнышко на руке в виде буквы С. Я пытался заговорить, но мог только промычать. Пытаться сесть было еще хуже. Как двигаться во сне. Ничего не получалось. С невероятным усилием я сел и открыл глаза. Было утро. Сквозь шторы проникал солнечный свет, и Тимоти стучал в дверь: - Завтрак, завтрак, завтрак! - О'кей, о'кей... я не сплю, Тимоти... Я НЕ СПЛЮ! Я ел завтрак с таким чувством, будто у меня под языком сдохло что-то скользкое. Заставив глаза смотреть, я стал оглядывать руки сидящих вокруг. Потом выпил четыре кружки чая, надеясь, что от них клетки моего мозга заработают. Когда Бернадетта вышла из зала, унося тарелки на камбуз, я пошел за ней. - У тебя уже не такой бледный вид. Ник. - Мне куда лучше. Позволь помочь тебе их вымыть. Она стала поливать тарелки горячей водой. - Это очень любезно с твоей стороны, но тебе надо отдохнуть. И я люблю мыть посуду. И всегда пою, когда ее скребу. Ты знаешь, как... Я схватил ее за руку и задрал рукав. Красной буквой С показалась родинка. - Бернадетта, это была ты! Она подняла удивленные темные глаза: - Извините, мистер Атен, я не знаю, о чем вы говорите. И не смотрите на меня так, вы меня пугаете. Близнецы-китаянки, которые пекли хлеб в другом конце камбуза, обернулись и стали смотреть на меня. - Бернадетта, ты отлично знаешь, о чем я говорю. Где светлый парик, Бернадетта? Ты приходила в... Эй! Бернадетта, вернись! Она обернулась на бегу, и улыбка полностью преобразила ее лицо. - Сначала меня поймай! Я устремился за ней по коридору, потом в дверь и лабиринт следующих коридоров, потом по мостам, соединявшим баржи. В глазах мелькало, я еле-еле трусил за ней; о том, чтобы бежать, и речи не было. Бернадетта была в хорошей форме. Она легко могла от меня оторваться, но все время приостанавливалась, чтобы я догнал. На той барже, где хранились запасы, она отомкнула какую-то дверь и нырнула внутрь. Я за ней. Ожидая увидеть склад. А оказался в помещении вроде кабинета профессора. Я заморгал на свет. Толстые ковры, дорожки, письменный стол, вращающееся кресло возле стола, где стоял компьютер, полки компьютерных дисков. На стенах никаких примитивных картинок палочных человечков. Графики и диаграммы. Карта мира, испещренная красными и черными пометками. Красных было больше. В открытую дверь была видна спальня. - Ты этого не ожидал. Ник? Я оглянулся на нее, пораженный. И голос ее изменился. Потерялся акцент простенькой девчонки из лесной глуши. И она не отвернулась с застенчивой улыбкой. Смотрела она прямо и улыбалась уверенно. - Нет. Я такого совсем не ожидал, Бернадетта. Это кабинет Адама? - Нет, мой. Что ж, настало время... Хочешь узнать одну тайну? -Сядь, Ник. Если ты хочешь ответов, они у меня есть. И ответов больше, чем ты можешь себе представить. Я сел рядом с ней на диван. Бернадетта смотрела на меня, как, бывало, смотрел дядя Джек на гитары в музыкальных магазинах - взвешивая, оценивая, на что они способны. - Ник, этот вопрос может показаться тебе дурацким, но интересно ли тебе знать, что случилось со взрослым населением? И что станется с ними - и с нами - в будущем? - Да, конечно. Но зачем... - Ник, мне придется поставить тебе некоторые требования. Первое: будь очень терпелив. Мне многое надо будет рассказывать, и кое-что тебе покажется донельзя странным. Второе... пожалуйста, прими мои извинения. Я тебя недооценила. Ты с виду вроде плохого мальчишки, которому на все вообще плевать, но под этой твоей черепушкой работает мозг. Хотя я тебя и обдурила, прикидываясь я-просто-дурочкой. Еще одно: как ты теперь знаешь, я тебя каждую ночь насиловала. - Она усмехнулась. - Но не для того, чтобы тешить свою извращенную похоть. |
