|
На своих мертвых им плевать. Ни боли, ни сожаления, ни горя. И новый вид Человека вел себя, как эти муравьи. У этой дамбы была какая-то безумная цель. Им надо было перейти реку - вот зачем они это делали. Я пошел дальше - теперь осторожно. Креозота выходили из лесу справа от меня, переходили дорогу и шли вниз к дамбе. Эти гады мигрировали на север. Я знал зачем. Найти и стереть с лица земли все общины своих детей, которые найдут. Эскдейл! Сколько еще времени пройдет, пока они наметят себе этих трехсот детей? Я пробился сквозь ряды Креозотов - они меня даже не видели - и припустил к мосту. Когда я его увидел, тогда только понял, зачем Креозоты построили живую дамбу. Подвесной мост лежал на краю долины в путанице стальных тросов. Не надо было быть гением, чтобы понять, что случилось. Где-то на той стороне реки есть горстка детей. В попытке не дать Креозотам хлынуть на ту сторону и их уничтожить они взорвали мост. Но Креозоты, гонимые беспощадным неутомимым инстинктом убивать свое потомство, нашли другой способ. А я оказался в глубокой заднице. Карта говорила, что мне надо перейти реку, чтобы попасть в Эскдейл. Есть еще один мост на двадцать миль выше - но никаких гарантий, что он тоже не взорван. И следующий тоже. Поиск пути на тот берег может занять неделю. Какие альтернативы. Ник? Поплыть. Летом - быть может, но сейчас такая холодная вода убьет вернее ножа. Если повезет, у берега может найтись лодка. И опять-таки ее может не быть. Искать эту дурацкую лодку можно будет целую неделю. А через неделю Эскдейл может оказаться добычей для ворон. Вместе с Сарой и моим сыном. От стукнувшей в голову мысли перехватило дыхание. - Идиот, это же самоубийство! - сказал я сам себе. Но другого способа не было. Если люди в дамбе выдерживают Креозотов, они и меня выдержат. Когда я дошел до дамбы, начинало смеркаться. Через полчаса будет темно. Если я это сделаю, то сделаю сейчас. Срезая путь к дамбе через лес и думая, каким чертом мне сойти за Креозота, я налетел на просеке на двоих из них. Они стояли и глазели в пространство со своим обычным отключенным видом. Если продолжать идти, они, может, меня не тронут. Ага, как же. Который повыше, с длинными седыми волосам, бросился на меня, как нализавшийся кислоты борец. Безумно размахивая руками и не сводя с меня горящих глаз. Я не был готов к такой свирепой атаке - автомат остался у меня за плечом, пистолет за поясом. От удара я свалился назад. И покатился дальше уже нарочно, остановившись только у высокого пня. Когда этот тип бросился вслед за мной, я въехал ему подошвой в подбородок. Он цапнул рукой воздух и свалился. Когда я поднимался, меня схватил второй Креозот. Он был приземистый и жирный, но сильный. Схватив меня спереди, он так сдавил свои медвежьи объятия, что у меня хребет грозил лопнуть. И при этом он толкал меня назад. Я не мог дышать, не видел, куда он меня толкает, - судя по всему, что я знал, он толкал меня в лапы целой толпы Креозотов. Я почувствовал, что сзади земля резко поднимается кручей. Он давил, и его глаза смотрели на меня в упор. Дыхание у него было вонючее говна. Я наткнулся на что-то каблуком и упал. Он, не ослабив хватки, навалился сверху, выжимая из моих легких остатки воздуха. Я погибал. Вот так, в грязи, сваленный психом. Я бросил бить его по лицу и попытался выдавить глаза, но он не чувствовал боли. Я колотил руками по земле, и они, как ошпаренные крабы, метались среди снега, палок, креозотского дерьма. Левая рука ухватила какой-то ком размером с футбольный мяч. Твердый. Мир начинал темнеть у меня в глазах от удушья. Я ухватил камень обеими руками и занес у него над головой. И опустил эту хреновину вниз. Изо всех сил. Вдруг давление на позвоночник пропало. Я столкнул с себя Креозота и вскочил, готовый снова двинуть его булыжником. |
