Когда Казнев хотел прикурить у Флоньи папиросу, он брал его за локти и подносил к своему лицу; вот почему Флоньи прозвали Спичкой.

Эти противоречивые качества двух агентов, вместо того чтобы отдалять их друг от друга, напротив, сближали, они были почти неразлучны.

Начальник сыскной полиции посадил их с собой в карету, за которой послал в ожидании их прихода, и они быстро поехали на вокзал.

Товарищ прокурора, судебный следователь и супрефект только что приехали туда и разговаривали с инспектором дороги, полицейским врачом и комиссаром, к которому, по железнодорожным правилам, присоединились и инспекторы, извещенные депешей о случившемся.

— Господа, — сказал инспектор, обращаясь к присутствующим, — я проведу вас к вагону, где находится труп.

С этими словами он направился к запасному пути.

Вагон стерегли два полицейских, не пуская никого из посторонних.

Дверцу вагона отворили с той стороны, где находился труп.

Светляк и Спичка обошли вагон с другой стороны, отворили противоположную дверцу, вошли в вагон и уселись, каждый в свой уголок, как путешественники, готовые к отъезду.

Начальник сыскной полиции вошел в вагон подобно им и сел около трупа.

— У вас нет других указаний о смерти? — обратился он с полицейскому комиссару.

— Никаких.

— Труп еще не обыскивали?

— Нет еще.

— Попробуем поискать в карманах, чтобы установить его личность.

— Я полагаю, что, прежде чем изменить положение тела, следует посмотреть, каким образом был убит этот несчастный, — вмешался товарищ прокурора.

Светляк встал и, подойдя к барону, спросил:

— Позвольте мне, сударь, отыскать рану?

— Можете.

Агент, зеленые глаза которого сверкали даже в темном вагоне, подошел к трупу.

Он снял шотландский плед и очень искусно развернул одеяло, в которое был завернут мертвец, причем заметил:

— Я попрошу господина товарища прокурора и господина судебного следователя обратить внимание, как был завернут труп. Пассажир никоим образом не мог сделать этого сам. Это дело рук убийцы: он укутал так покойника уже после убийства.

— Ясно, как день, — подтвердил следователь, делая заметки.

Светляк окончательно развернул одеяло, которое выбросил на платформу, причем оказалось, что оно было все в крови.

— Мы осмотрим его впоследствии, — пробормотал он.

Когда труп был развернут, то обнаружилось, что вся одежда в крови.

Агент вскрикнул, увидев рукоятку ножа, торчавшую из груди убитого.

— Черт возьми! Убийца-то малый не промах! Ловко всадил! И оставил нож в ране. К чему это? С намерением или же просто по забывчивости? Во всяком случае, рука у него не дрожала: удар нанесен с поразительной верностью. Посмотрите-ка, господа.

— Здесь полицейский врач? — осведомился товарищ прокурора.

— Вот он, сударь, — отвечал инспектор, подводя к барону доктора, который уже констатировал смерть.

Барон де Родиль поклонился ему и продолжал:

— Потрудитесь, сударь, сказать, каким образом был нанесен удар, и вынуть нож из раны.

— Удар нанесен прямо и разом. Убийца, действовал, очевидно, когда жертва спала. Он выбрал место, приложил, нож, налег на него и всадил с поразительным хладнокровием.

— Из этого следует вывод, что убийца давно сидел в вагоне и выжидал, — заметил следователь.

— Разумеется, — подтвердил доктор.

— Как вы думаете, в котором часу было совершено убийство?

— Это покажет вскрытие.

— Смерть последовала моментально?

— Как удар молнии.