Бедная Катерина плакала горючими слезами.

— И вы до сих пор еще не уехали? — воскликнула она, когда печальный рассказ был окончен. — Вы еще не в Сен-Жюльен-дю-Со?

Анжель превозмогла волнение и слезы и ответила старушке:

— Мне невозможно было уехать немедленно… Первый поезд, который останавливается в Сен-Жюльен-дю-Со, уходит из Парижа только в двенадцать часов. Я вернулась, чтобы предупредить тебя. Не могу сказать, сколько времени я там останусь… Это будет зависеть от состояния бедной девочки. Я пойду наверх, захвачу белье, деньги и уеду. Карета ждет и отвезет меня на вокзал.

— Но, сударыня, ведь вы сегодня еще ровно ничего не ели!

— Господи, да разве я хочу есть?

— Не следует предаваться горю до такой степени. Вам теперь нужно не только мужество, но и силы, иначе вы сами захвораете. Вам необходимо поддерживать себя. Сейчас я вам приготовлю чего-нибудь горяченького. Я нисколько не задержу вас.

Красавица Анжель снова закрыла лицо руками, и неутешные слезы ручьями потекли по ее прелестному лицу.

— Я была так счастлива… — проговорила она в глубоком отчаянии, — так счастлива при мысли, что встречу, обниму и расцелую свою дорогую девочку… а теперь… кто знает, может быть, я найду ее уже мертвой.

Волнение заглушило ее слова, и только раздирающие душу рыдания вылетали из стесненной груди несчастной матери.

— О, сударыня, сударыня, — воскликнула старая Катерина, которая была почти так же взволнована, как и ее госпожа, — прошу вас, не отчаивайтесь, ради Бога! Ведь вы никогда в жизни не делали никому зла, Господь слишком милосерд и справедлив! Он не захочет покарать вас!

— Ты права, моя добрая Катерина, я и сама так думаю. Но разве можно заставить замолчать сердце и воображение?! Ты должна понимать мои муки и мой ужас! Ведь дочь для меня — все! Я люблю только ее одну! Она — единственное существо, привязывающее меня к жизни! Если смерть похитит ее, я отправлюсь вслед за ней!

— Сударыня, именно ради любви к нашей дорогой барышне придите в себя, не предавайтесь отчаянию, берегите силы — помните, что они пригодятся для нее, — и будьте мужественны!

Анжель пожала руку честной, доброй старухи. Она давно и хорошо знала ее и во всех случаях жизни могла на нее положиться.

Стараясь превозмочь горе, совершенно обессилившее ее и мешавшее думать последовательно, красавица Анжель поднялась к себе и, пока Катерина готовила ей легкий завтрак, быстро сделала все необходимые приготовления к отъезду, помня, что супрефект просил ее вернуться на вокзал как можно скорее.

Были еще и другие причины, заставлявшие ее спешить с отъездом.

Прежде всего, ей очень хотелось узнать поскорее, не было ли новой депеши из Сен-Жюльен-дю-Со, и результаты предварительного следствия.

Приготовления ее были очень непродолжительны.

В небольшой саквояж она уложила запас белья, которого могло бы хватить ей на несколько дней, а в портмоне спрятала банковский билет в пятьсот франков и штук двадцать золотых монет.

Она заканчивала свои приготовления, когда Катерина приотворила дверь ее комнаты и объявила, что завтрак ждет.

Анжель сошла вниз, где, несмотря на все свое отвращение к еде, уступила настоятельным мольбам верной служанки и села за стол.

Супрефект взял карету у вокзала и отправился сперва в префектуру, а оттуда в суд, надеясь найти там прокурора.

Но час был слишком ранний, и прокурора еще не было.

Супрефект стал ждать, и вскоре его известили, что приехал товарищ прокурора, к которому он немедленно и отправился.

Товарищ прокурора, барон Фернан де Родиль, человек лет сорока, принадлежал к блестящей аристократической семье и слыл за весьма способного и умного дельца.