– Вам туда, – на мгновение подняв голову, буркнул дежурный и снова углубился в регистрационную книгу.

Изумленный Кервин дернулся было возразить – неужели в Гражданской службе позаботились заранее забронировать ему номер? – но только пожал плечами и отправился к указанной двери.

За нею оказалась просторная комната с длинным столом посередине; тут и там стояли непривычной формы кушетки и диваны; в камине горел огонь. За большим окном царила ночь, и в черном стекле отчетливо отражался Джефф Кервин‑младший: высокий, с мокрыми свалявшимися рыжими прядями, с замкнутым лицом одиночки‑интроверта; искатель приключений, которого все почему‑то словно сговорились приключения‑то и лишить. На вороте у зеркального двойника поблескивало золотое шитье; у Кервина начисто вылетело из головы, что на нем накидка. До боли знакомое лицо, незнакомый наряд… Кервин вздрогнул, ощутив укол некоего смутного воспоминания.

Так вот в чем дело! Очевидно, увидев даркованский наряд, дежурный регистратор принял Кервина за кого‑то другого. Пожалуй, это объясняло все. Итак, на Даркоувере, в Торговом городе у Кервина есть двойник или почти двойник – тоже рыжеволосый, тоже высокий, обладающий таким внешним сходством, что нетрудно попасться на удочку, если пристально не вглядеться.

Что там лепетал тот даркованин в ресторанчике? «Комъин» . Может, так зовут его двойника? «Комъин» , – мысленно проговорил Кервин. Что‑то смутно знакомое чудилось в этом сочетании звуков.

– Что‑то ты рано сегодня, комъин , – прозвучал за спиной девичий голос; Джефф развернулся и увидел ее.

В первое мгновение ему показалось, будто это земная девушка – из‑за золотисто‑рыжих волос, собранных на затылке в тугой узел. На ней был распахнутый плащ, а под ним – простое платье, облегающее стройную фигурку. Пялиться в общественном месте на даркованскую девушку – оскорбление, наказуемое смертью (если поблизости есть родственники, которые не преминут оскорбиться) – но эта, весело улыбаясь, смотрела прямо в глаза Кервину. Поэтому, даже по некотором размышлении, Джефф остался при том же мнении.

– Как вы сюда попали? – поинтересовалась девушка. – Мы же, кажется, договаривались прийти все вместе.

Щеки Кервина вспыхнули жаром, и камин тут был ни при чем.

– Прошу прощения, – сказал он. – Я… не думал, что это частная комната. Меня направили сюда – вероятно, по ошибке. Я немедленно уйду.

Девушка изумленно уставилась на него; улыбка ее померкла.

– Что вы имеете в виду? Нам же столько всего надо обсудить… – Она осеклась на полуслове и неуверенно произнесла: – Но вы… или я ошиблась?

– Вы или не вы, но кто‑то точно ошибся… – начал было Кервин, но осекся. Девушка говорила не на терра‑стандарте и не на жаргоне Торгового города. Она говорила на языке, которого он не слышал ни разу в жизни – и, тем не менее, он прекрасно понимал ее; в первые мгновения диалект показался настолько знакомым, что Кервин и внимания не обратил, что они говорят на неизвестном языке.

Девушка остолбенело замерла, приоткрыв рот.

– Всемогущий Алдонай! – вырвалось у нее. – Кто же вы такой?

Кервин собрался было представиться; но тут им снова овладел тот же гневливый бес, которого ему в присутствии красивой девушки удавалось пока держать в узде.