Роджериан покопался в книге и вскоре нашел нужный лист.

– Вот. Супруга, покушавшаяся на жизнь мужа, должна умереть. Или от собственной руки – в присутствии назначенных сенатом свидетелей, или, при отягчающих обстоятельствах, от рук палачей. Детоубийц обезглавливают. С остальными расправляются по-иному. Заживо замуровывают или забивают кнутом. Вариантов тут много, но эти – наиболее ходовые.

– Топор отпадает,- мрачно сказал Сен-Жермен.- Кнут может повредить позвоночник. Смерть от своей руки нас бы устроила, но Юст…- Он замолчал. Юст будет не Юст, если не добьется для Оливии самой мучительной казни, и это… Сен-Жермен содрогнулся. В мозгу его зароились ужаснейшие видения. Вот узница окровавленными руками ощупывает стены каменного мешка в тщетной надежде обнаружить в них брешь; вот она, скорчившись, сидит в углу своего саркофага и рвет на себе волосы, а с ее уст срываются жуткие завывания; вот она грызет свои пальцы в безумном стремлении утолить нестерпимую жажду, а потом бьется лбом о пол, чтобы раскроить себе череп…

– Господин! – Сен-Жермен очнулся и увидел в глазах слуги жалость.

– Прости, старина,- сказал он, потирая лицо.- Мне что-то не по себе. Как думаешь, найдется ли способ увидеться с ней?

Роджериан покачал головой.

– Доступ к ней запрещен до разбирательства дела. С целью оградить ее от злокозненных посягательств, так заявил Юст. Домициан самолично назначил охрану. Да и потом…- Слуга запнулся, подыскивая слова.

– Не бойся задеть меня. Говори,- кивнул Сен-Жермен.

– Как господину будет угодно,- поклонился Роджериан.- Сенатор Силий в своем заявлении указал, что одним из любовников его развратной и преступной супруги является некий Ракоци Сен-Жермен Франциск. Любая твоя попытка с ней повидаться только подтвердит это и даст почву для домыслов, усугубляющих ее положение.

Сен-Жермен стиснул зубы.

– Понимаю,- пробормотал он, усаживаясь на стул.- Юст оказался хитрее, чем я думал.- Он мысленно выбранился и приказал себе сосредоточиться.- Есть ли у тебя подход к рабам римских сенаторов? Прислуге обычно известно многое.

– Трудно сказать,- сказал после раздумья Роджериан.- Рабы есть рабы – они всегда не прочь перемыть хозяевам кости. Думаю, те, кто знает, что я твой данник, вряд ли будут со мной откровенничать. Но разговорчивость остальных вполне возможно купить за чашу вина. Надо лишь проявлять известную осмотрительность.

– Осмотрительность, похоже, твое главное качество,- без тени иронии сказал Сен-Жермен.- Делай что нужно. Я на тебя полагаюсь.

– Во избежание неприятностей лучше прибегнуть к какой-нибудь маскировке,- продолжал раздумчиво Роджериан.- Например, чтобы встретиться с Эттой Оливией Клеменс и не вызвать ни у кого подозрений, я приделал себе на спину горб, а на лицо налепил бородавок. Потом набрал фруктов в корзину и уселся перед ее домом, расхваливая товар. В конце концов она вышла и заговорила со мной. Я могу снова сделаться горбуном. Уверен, рабы там меня еще помнят. Они нисколько не удивятся, если я стану расспрашивать, куда делась добрая госпожа, щедро платившая мне за поставки.- Он вопросительно посмотрел на хозяина.

– Я восхищен,- вполне искренне сказал Сен-Жермен.- Зная планы врага, мы сможем найти для себя в них лазейку.- Лицо его посуровело.- Веспа-сиан выставляет меня из Рима. Иначе Юст поплатился бы за каждое мгновение горя, которое он ей принес.

– Возможно, со временем…- заговорил было Роджериан.

– Ах, перестань,- прервал его Сен-Жермен.- Я прожил достаточно долго, чтобы понять, что к негодяям вроде Юста почему-то благосклонна фортуна. Они процветают, попирая чужие жизни, и слывут мудрецами, достойнейшими из достойных.