|
Да и вроде бы неплохо жили, между собой ладили, чтоб серьезных каких размолвок — ни разу. Аксель даже и не изменял почти — ну, та связь с Ирмой, диспетчером, не в счет, она всё-таки, можно сказать, не женщина, а товарищ по работе, — да и чего было изменять? Марта — женщина что надо, настоящая нордическая красавица, с высокой грудью и ногами «от шеи», и в сексе была неутомимой, вот только насчет детей... Да и черт с ними, с детьми. Черт-то с ними, да только чем старше становился Аксель, тем всё чаще при виде подростков возникали у него мысли: «А вот этот мог бы быть моим», «А эта годится в дочки», «А вот если б эти были моими детьми, я бы им...». Ну и так далее. Грустные, честно признаться, мысли. Вот и сейчас... Этот, светленький, что сидит сейчас на переднем сиденье, чем-то похож на Марту. Такой же нос уточкой, пухлые губы, веснушки... Как только Марта с ними не боролась, а всё равно высыпают каждое лето. А второй, волосатый Нильс, вроде посерьезней, молчаливый — видно, клещами слова не вытянешь, — Аксель сам таким был в детстве, да и сейчас, впрочем, не очень-то разговорчив. Ладно, черт с ними...
— Куда везти, ребята?
— В Черный лес.
— Ку-да?!
— Ну, где концерт.
— А, на площадку? Так бы сразу и сказали, а то — «лес».
— Так мы и...
Не слушая больше, Аксель включил двигатель и осторожно, стараясь не задеть припаркованный впереди «вольво», отъехал от тротуара. «Концерт», надо же! Ну да, туда такие только и едут. А вообще, хорошо, что муниципалитет выделил молодежи площадку подальше от населенных мест, — грохот там временами стоял такой — коровы на ближайших хуторах пугались. Подобную музыку, состоящую из дикого гитарного скрежета и молотиловки ударных, Аксель не понимал, но и не хаял. Всякому овощу — свое время. В молодости-то хаживал на концерты, покруче нынешних дела были. Бывало, и входные двери на какой-нибудь «Моторхед» головами вышибали, а как брали автограф у Удо Диркшнайдера из «Акцепт» — вообще отдельная история... Кто теперь помнит Удо? Да никто. А тогда, в начале восьмидесятых, казалось — круче музыки нету.
Справа проносились хмурый еловый лес и близкие синие горы, слева, за маленькими белыми домиками, синело море. Всё-таки в красивой стране они все живут. Интересно, понимают ли? Нет, судя по беспечному виду — вряд ли. А мелкий пацан — кажется, зовут его Ханс — так ведь и не пересел на заднее сиденье, к приятелю, «чертову Нильсу», по-прежнему сидел вполоборота, болтал. А когда Аксель по доброте душевной предложил остановиться да пересесть, лишь небрежно повел плечом: «А меня сзади укачивает». Укачивает его, видели? Тогда на трамвае езди...
— Вон здесь поворот, не проедьте.
— Знаю. — Аксель усмехнулся. «Не проедьте». Уж как-нибудь дорогу узнал, за двадцать-то лет.
Свернув на проселок, машина углубилась в лес. Дорога сделалась уже, стало заметно темнее. Вот уж действительно Черный лес! Вон и кемпинг, за ним небольшой ресторан, а чуть дальше, на большой поляне, сцена. Кто-то уже по ней шлялся в таких же «прикидах», как и пассажиры.
— Уже начался! — Ханс досадливо хлопнул себя по коленкам. — Говорил же, надо было раньше выйти. Опоздали теперь! А всё ты: «Успеем, успеем!»
— Ничего и не опоздали, — соизволил наконец ответить Нильс. — В самое время приехали.
— Да какое ж в самое время, когда вон уже играют вовсю?!
— И не играют, а аппаратуру настраивают. |
