— Зря ты пообещал этому бездельнику шесть монет, — вытерев руки грязным, засаленным сарафаном, снова повторила она. — Монеты — они ведь на земле-то не валяются!

   — Не валяются, — согласился Скъольд. — И что Лейв — бездельник, тут ты тоже права. Однако он всё-таки наш племянник. Надо б его женить.

   — Женить?! — Смельди Грачиха как стояла — так и села с размаху на лавку. — Этакого-то урода?

   Да, Лейв Копытная Лужа, если присмотреться (а даже если и не очень-то присматриваться), красавцем явно не был. Руки длинные, узловатые, грязные, сам весь круглый, с покатыми толстыми плечами, похожий на гриб боровик, лицо тоже круглое, угреватое, нос картошкой, глаза непонятного цвета, то ли светло-карие, то ли пегие, то ли вообще бесцветные, волос на голове редок, такой же и на подбородке — ну это понятно, Лейву от роду всего-то пятнадцать лет, из которых большую часть дразнили его все сверстники за то, что соплив, да неухватист, да глуп. К тому же злобен, мстителен, ну и трусоват немного, что есть, то есть. Кто постарше да посильнее — перед теми стелился Лейв, словно лён-трава под дуновением ветра, а кто послабей, помладше — ух, тут давал Лейв волю своему нраву. Мог и побить ни за что, и прижучить. Тех, кто помладше. Лет на пять. Да и то — один на один, если двое — боялся. Вообще, с детства не любил Лейв всяких скопищ, вечно там над ним подшучивали да смеялись. А он и не отвечал ничего, боялся да копил злобу, вымещал потом на мелких, кто попадется. Тем, правда, тоже это скоро надоело. Выждали момент, собрались вместе да и отлупили Лейва — мало не показалось. Побили бы и больше, да наш толстяк не стал того дожидаться, ноги в руки — и бежать куда подальше. По пути споткнулся, нос раскровянил. Подумал — не иначе как башку пробил, вот-вот мозги на землю вытекут. Побежал к ручью — посмотреть, велика ли рана, — да день ветреный оказался, ничего в ручье не отражалось. Тогда принялся Лейв искать подходящую лужу, нашел быстро — в ямке из-под копыта коровьего — нагнулся посмотреть — тут его кто-то и пнул от души в зад. Повалился парень мордой в лужу, аж брызги в стороны. Отсмеявшись, так его и прозвали с тех пор — Лейв Копытная Лужа.

   Было это года четыре назад, в тот самый год, когда жив еще был Торкель-бонд и его пегая корова родила двухголового теленка. То был плохой знак, все про то знали, а особенно Лейв, так и ждал всё время неприятностей — вот и дождался. А того парня, что пнул его, Лейв запомнил — тощий Снорри Харальдсен. Запомнил и решил — отомщу! И за четыре года не забыл Лейв своей клятвы, правда, вот случая отомстить пока не представилось. Сгинул где-то Снорри, может, и нет уж в живых, ну, туда и дорога. Лучше б, конечно, чтоб погиб он не в бою, а где-нибудь в яме со змеями, как Рагнар Мохнатые Штаны когда-то. Вот то-то было бы хорошо.

   Отвлекшись от своих мыслей, Лейв Копытная Лужа важно вошел в конюшню, на ходу отдавая распоряжения слугам. Нет, несмотря на всю опасность предстоящей затеи, всё-таки было очень приятно чувствовать себя ответственным за столь непростое дело. Лейв ухмыльнулся и принялся тщательно выбирать лошадей. Скъольд, он такой, — не доглядишь, так подсунет какую-нибудь дрянь, не смотри, что родной дядька!

   

   А тем временем Скъольд и его старшая жена Смельди Грачиха продолжали начатую беседу.