— Значит — пятеро.

   Альв и Истома переглянулись...

   

   В живых остался лишь один Найден — опять повезло. А может, снова получив удар по голове, он просто слишком быстро вырубился, так что его сразу сочли мертвым? Четверым хазарским воинам — вооруженным слугам Вергела — повезло меньше. Вернее сказать, вовсе не повезло. Четыре остывающих трупа с колотыми ранами в груди лежали у подножья холма, зачем-то аккуратно уложенные лицами на восток. Один из них держал в мертвой руке желтый пергаментный свиток.

   Хельги нагнулся, разжал скрюченные пальцы. «Вргл хзр», — было написано рунами.

   — Хазарину Вергелу, — перевел ярл. Развернул свиток, бросил взгляд на Вергела: — Читать?

   Хазарин кивнул.

   — «Если хочешь увидеть живой свою дочь, через десять дней зароешь на этом же месте сто кун», — прочел Хельги и тут же подсчитал: — Пять гривен серебром. Не очень-то большая цена... Похоже, здешние лиходеи еще не совсем потеряли остатки чести. До нитки не раздевают.

   — Так она жива, слава Иегове! — До Вергела наконец начал доходить смысл письма. — Да я не пять... я десять гривен готов заплатить. Жива! А десять дней. Что ж, подождем...

   — Да, пожалуй, — согласился Хельги.

   За это время многое можно придумать, хотя, вообще-то, можно и ничего не придумывать, а просто сидеть и ждать, ведь и в самом деле выкуп за красавицу Халису потребовали невеликий. Однако не сумма выкупа насторожила Хельги — впрочем, может быть, и она тоже. Но самое главное — руны. Почему письмо было написано норманнскими рунами? Не хазарскими, не местным словенским письмом-глаголицей. Почему? Автор не знал словенского? Маловероятно.

   Хельги чувствовал, как в голове его снова начинают шуметь барабаны... Все разрозненные образы, предположения и догадки постепенно сливались в единую картину... Автор письма — норманн, несомненно норманн. И он знает, что в окружении хазарского купца тоже норманны. И даже, наверное, точно знает кто. Более того, уверен! Скорее всего, это кто-то из Халогаланда, может быть, даже — если вспомнить найденную на берегу фибулу — из окружения Скъольда Альвсена. А уж Скъольд своей выгоды не упустит. Наверное, он направил в Альдегьюборг кнорр с товаром, и, может быть, даже не один. Затем кнорры перегрузили, и вот... И вот зачем им эти нелепые десять дней! Халиса им и не нужна вовсе, это лишь предлог, чтобы на десять дней задержать караван Вергела. Да, похоже, всё так. Но купец совершенно напрасно полагает, что его дочери ничего не грозит. Как раз наоборот. Она ведь похитителям не нужна, не нужен особо и выкуп. Скорее всего, Халису убьют либо продадут в рабство, а несчастный Вергел... что ж, пусть сидит здесь все десять дней...

   Пожалуй, следует ему помочь, хотя бы из-за Халисы, она-то здесь вообще ни при чем. А погибнуть может запросто. Всё-таки придется попробовать выручить девушку. Так... Сначала надо установить точно, кто и как устроил этот налет. Не может же быть, чтоб никто ничего... С рыбаками переговорить, с артельщиками, с пастухами — вон травы-то здесь какие сочные, наверняка где-то рядом выгон. А потом... Нет, даже не потом, даже сейчас поговорить с Найденом, если, конечно, он пришел в сознание...

   Найден пришел в сознание. Правда, ненадолго, слишком уж силен был удар — на этот раз был пробит череп. С ним пытался говорить Конхобар Ирландец. Найден, с перевязанной окровавленными тряпицами головой, лежал на кошме в кормовом шатре и бредил:

   — Снова они, снова... Это он их послал, он... Он не человек.