— Езекия! Езекия, мальчик мой! — закричал он, накидывая вышитое серебром покрывало на костлявые плечи. — Езекия!

   — Звал, досточтимый? — Протирая кулаками заспанные глаза, на зов явился Езекия, племянник Ибузира, тощий, большерукий юноша с бледным миловидным лицом.

   — Звал, звал, — махнул рукой купец. — Садись. — Он указал на низенькую скамеечку перед ложем, пожаловался: — Опять тот же сон!

   — Про демонов? — понимающе кивнул Езекия. — Ребе Исаак советовал сделать щедрое подношение синагоге.

   — Подношение? — Бен Кубрат с визгом вскочил с ложа. — Этому жирному ишаку всё еще мало? Да на прошлой неделе, тебе ли не знать, я пожертвовал синагоге целых пять мешков древесных углей на зиму! Чтоб он подавился тем углем, этот ползучий гад Исаак! Стой... — Купец подозрительно посмотрел на племянника: — А это не он ли тебе посоветовал намекнуть про подношение?

   — Что ты, что ты, дядюшка Ибузир! — испуганно замахал руками Езекия. — Да разве ж я враг тебе? — Нет, ничего не пожертвует бен Кубрат на синагогу, зря он, Езекия, пообещал это ребе Исааку, «ползучему гаду», как выразился про него купец. Езекия поднял глаза к потолку:

   — Может, подарить что-нибудь...

   — Чего еще подарить? — сварливо перебил бен Кубрат. — Если всем дарить, никаких подарков не напасешься.

   — Нет, не всем. Что ты, — улыбнулся юноша. В глазах его отразилась какая-то мысль, и прожженный деляга купец это прекрасно заметил. Потому милостиво махнул рукой:

   — Ну, говори, чего ты там придумал?

   — Не всем, — продолжил Езекия. — А его святости — кагану!

   — Кагану?!

   — Ну да. Кто более угоден Яхве — великий каган Хазарии или ребе Исаак?

   — А ведь ты прав, прав... — закивал бен Кубрат. — Хорошо придумал...

   Езекия зарделся.

   — Хорошо... — пробурчал себе под нос купец. — И от демонов ночных поможет, и кагана ублажим — о себе напомним, — тут жадничать не надо. И подарок надо с толком выбрать.

   — Красивое золотое оружие, усыпанное самоцветами, — предложил Езекия.

   Бен Кубрат с возмущением сплюнул:

   — Ну, ты и глуп, парень! Любого оружия, любых драгоценностей у кагана хватает. И в гареме его — сотни красавиц... но все женщины разные, и каждая хороша по-своему... а новая наложница или жена, это ли не щедрый дар? И посмотреть приятно, и не наскучит — хотя бы первое время. И если с ней здесь подобающим образом обращаться, замолвит она пред великим каганом словцо за бедного купца Ибузира бен Кубрата. Так вот тебе задание, Езекия! Дам тебе денег, пойдешь сегодня на рынок...

   — Так сегодня суббота же, достопочтенный!

   — Да? Ну, тогда завтра. И вообще, не перебивай! — внезапно рассердился купец. — Слушай лучше, что тебе говорят.

   — Внимаю с благоговением, — низко склонился юноша.

   — Выберешь рабыню, юную, красивую — ну, тут не мне тебя учить. — Бен Кубрат засмеялся. — Да смотри, по дороге обращайся с ней ласково и почтительно, а то — знаю я тебя. Даже можешь взять мой паланкин с носильщиками или повозку.

   — Лучше паланкин... — Езекия вдруг замялся. — Да, дядюшка Ибузир, поиски могут затянуться, ведь сейчас, сам знаешь, сезон заканчивается.