– И вас самого! – ухмыльнулся Джерот.

– Нет, не умру ни я, ни три моих Голоса, ни королевские дети, которьх я держу здесь ради выкупа. Погибнете только вы и ваша команда, а также пассажиры, включая королеву Гаюндри и гномоподобного царька – если я пожелаю!

– Вы этого хотит?

Колдун обошел его и встал рядом со штурвалом, чтобы адмирал видел его.

– А это, адмирал, зависит от вас. Неужели вы так преданы королеве‑регентше, что готовы отдать за нее жизнь?

Старый пират разразился хохотом.

– Этой отвратительной ведьме? Семь лет она была проклятием для нашего народа, и ни один человек из моей команды не заплачет, если она захлебнется.морской водичкой. Здесь ей преданы только рыцари из личной охраны, а в Гэктаме – близкая родня.

Когда он снова взглянул на колдуна, лицо его было мрачно:

– Но если вы с смелитесь хоть пальцем тронуть юного короля Ледо, волшебник, все моряки Северного моря будут гнаться по вашим следам, они отыщут вас на краю света и скормят ваше изуродованное тело морскому чудовищу Хельдо.

Портоланус усмехнулся. – Ладно, ладно! Значит, этот подросток – ваш любимчик, да? А я все гадал, отчего это мы так редко видим уродливого губошлепа в королевских покоях.

– Болезнь обезобразила его лицо и тело, – спокойно сказал Джерот, – но у него душа настоящего принца. Наступит день, и мир узнает об этом и оценит его… если он выживет – на радость тем, кто любит его.

Портоланус выглядел заинтересованным.

– А что, этого может и не произойти?

– Его царственной бабке шестьдесят два года, и у нее удивительно крепкое здоровье. По меньшей мере еще два года она не собирается никому отдавать бразды правления, а потом ей все же придется это сделать – так велит наш закон. Она сможет править еще двадцать лет только в том случае, если король будет признан невменяемым или с ним случится какое‑то несчастье.

– Вы совершенно правы в своей оценке характера Ганондри, адмирал. Она умный и смелый противник. Но, к сожалению, она недооценивает меня. Именно поэтому сегодня ночью я и пришел поговорить с вами.

В глазах Джерота сверкнула искра понимания.

– Точно! Королева вас не боится! Она поставила вас на меето, волшебник, и сейчас грозится каким‑то образом расстроить ваши планы.

Вот именно, – признался Портоланус. – Несмотря на то что я силен в магии, у меня нет большого числа последователей, а у маленького тузаменского народа нет могущественной армии и военного флота, которые могли бы противостоять Рэктаму. Перед тем как плыть в Зинору на коронацию, мы с Ганондри заключили союз, но прошло время, и я понял, что не могу доверять ей. Буду уж до конца откровенным. Я посадил пленников королевской крови не на свой корабль, а на этот, поскольку в последний момент королева убедила меня, что это самое быстроходное судно, что оно прекрасно вооружено и сможет отразить нападение лабровендских преследователей. Это соответствует истине, но я не подозревал, что она будет настолько глупа и попытается изменить условия нашего первоначального соглашения, потребовав от меня дополнительных уступок.

У нас, пиратов, свое понимание чести, это верно. Но никто из нас, за исключением королевы Ганондри, не играет так близко с огнем! Если она угрожает, почему бы вам просто‑напросто не уничтожить ее с помощью вашего колдовства?

– А если я сделаю это, будут ли капитаны других пиратских кораблей, да и вы сами, подчиняться моим приказам?

Джерот загоготал.

– Не сразу, кудесник! Черная магия тоже имеет пределы. Любовь, преданность и даже уважение не бывают принудительными. Конечно, вы можете потопить нас. Ваша жалкая тузаменская посудина не так уж ладно сработана – она не приспособлена к плаванию в плохую погоду.