Она не плакала и не собиралась плакать.

Боковым зрением Флэндри увидел, как она покачивает головой в своей неподражаемой манере.

— Я не могу понять, — сказала она медленно, но твердо.

— Пока я не могу рассказать тебе все подробно, — сказал он с мольбой в голосе. — Слишком много неизвестных в том уравнении, которое предстоит решить. Придется импровизировать по ходу дела. Но…

Она перебила его:

— Я буду играть в твою игру, потому что это единственный путь, по которому я смогу уйти от Снелунда. Но это и единственный способ в конце концов не быть с тобой. — Далее она продолжала более спокойно. — Было бы хорошо, если бы тебя не было поблизости, когда они будут засовывать меня в этот гроб.

Он кивнул.

Она ушла. Горе тяжелым шагом проследовал за ней.

Несмотря на все свои недостатки, губернатор сектора Альфа Крукис умел устроить великолепный стол. Более того, он был исключительно радушным хозяином, обладающим редким даром слушать гостя, как и даром делать острые и умные замечания.

Хотя Флэндри внутренне затаился, как пантера перед прыжком, при виде улыбки Снелунда, но все-таки позволил себе немного расслабиться, увидев впервые за несколько месяцев по-настоящему цивилизованную еду.

Флэндри закончил свой рассказ об основных событиях на Дидо как раз к тому времени, как бесшумные живые роботы-слуги убрали последние золотые тарелки, принесли бренди и сигары и исчезли.

— Грандиозно! — казалось, что Снелунд аплодирует Флэндри. — Совершенно уникальная раса! Вы сказали, что привезли один экземпляр сюда? Мне бы очень хотелось посмотреть на него.

— Это просто устроить, Ваше Превосходительство, — сказал Флэндри, — гораздо проще, чем вы, вероятно, думаете.

Брови Снелунда чуть-чуть дрогнули, его пальцы, державшие ножку бокала, едва напряглись.

Флэндри сидел, расслабившись, вдыхая аромат вина, время от времени слегка вращая бокал, чтобы полюбоваться игрой оттенков напитка, и громко, с присвистом, хорошо различимым на фоне тихо звучащей музыки, потягивал вино.

Они сидели на верхнем этаже дворца губернатора. Комната была не очень большой, но имела изящные пропорции и была со вкусом обставлена.

Стены были раскрыты навстречу летнему вечеру. В комнату вливался воздух садов, несущий с собой запахи роз, жасмина и менее знакомых Флэндри растений.

Внизу холма блестели огни города, похожие на скопления и гроздья световых точек — созвездия далеких галактик, над которыми возвышались городские небоскребы. Между ними стремительно мелькали воздушные корабли и кораблики.

Звук движения транспорта на улицах и в воздухе напоминал непрерывное бормотание. С трудом верилось, что все вокруг и на громадных расстояниях к звездам ревело от непрерывного, напряженного приготовления к войне.

Расслабленности Флэндри способствовало и то, что Снелунд не оказывал на него практически никакого давления. Флэндри вполне мог бы отдать Кэтрин Маккормак военным властям подальше от Снелунда для «обычного в таких случаях пристрастного допроса с целью максимизации успеха миссии наблюдения», что в другой ситуации было бы крайней дерзостью. Он постарался убедить Снелунда, что он потерял свой первый корабль и свою последнюю пленницу по случайной неосторожности, недомыслию.

Но после того как он вернулся с уловом, который позволит Пикенсу нанести повстанцам один-единственный, но смертельный удар, без помощи со стороны Земли и, вероятно, без последующего расследования действий специальных отрядов Снелунда, — губернатор не проявил ничего, кроме учтивости, по отношению к человеку, который буквально спас ему шкуру.

Однако когда Флэндри попросил разрешения на секретный разговор с губернатором, он никак не ожидал, что ему будет устроен такой роскошный обед на двоих.