Однако когда Флэндри попросил разрешения на секретный разговор с губернатором, он никак не ожидал, что ему будет устроен такой роскошный обед на двоих.

— Действительно? — Снелунд выжидающе вздохнул.

Флэндри взглянул на него через стол: волнистые, огненного цвета волосы, женское, изнеженное лицо, цветастая, ярко-красная с золотом одежда, блеск и мерцание драгоценностей.

Под этим, подумал Флэндри, есть еще череп и внутренности.

— Дело в том, сэр, что я должен был принять одно деликатное решение, — сказал Флэндри.

Снелунд кивнул, улыбнувшись, но при этом его взгляд стал бесцветным и тяжелым, как два булыжника.

— Я подозревал это, командор. Некоторые аспекты вашего отчета и поведения, приказы, отдаваемые вами с поспешностью, в которой не было особой необходимости, и некоторый властный апломб не прошли мимо меня. Поэтому, вообще говоря, вы должны были бы поблагодарить меня за то, что я пропустил мимо ушей и не сообщил другим те слова, которые, как мне кажется, вы не смогли бы убедительно опровергнуть. А сейчас, хм, было бы любопытно узнать, что вы имеете в виду под деликатным делом.

— Я приношу вашему Превосходительству искреннюю благодарность, — Флэндри начал новую сигару. — Это дело мне представляется критически важным и для вас тоже, сэр.

Разрешите мне напомнить вам о той дилемме, которая встала передо мной на Дидо. Леди Маккормак пользовалась большой популярностью среди членов моей команды.

— Без сомнения, — Снелунд засмеялся. — Я научил ее некоторым необычным приемам.

«У меня нет оружия под бело-голубой униформой, Аарон Снелунд. При себе у меня только ноги и руки. И еще есть черный пояс в каратэ и навыки в других видах единоборств. Ради незаконченного дела я надену маску веселости и постараюсь стерпеть унижения, и это поможет мне довести дело до конца — с радостью уничтожить тебя».

Так как, по мнению Снелунда, Флэндри теперь должен был чувствовать себя так, будто с него содрали кожу, и поэтому легко было проверить его правдивость, то Флэндри изобразил горькую усмешку:

— Не так все было удачно, как вы думаете, сэр. Она отказалась даже от моих предложений (Флэндри подчеркнул интонацией слово «моих»). Умоляю вас держать это в строгом секрете. Но, действительно, она была с нами — единственная женщина, красивая, способная, яркая.

К концу нашего путешествия практически все члены моей команды были влюблены в нее по уши. Она совершенно ясно дала всем понять, что ее пребывание здесь, у вас, было очень неприятным.

Если быть откровенным, сэр, я побаиваюсь мятежа в команде, если мои люди начнут подозревать, что ее собираются вернуть вам.

Кстати, достать и привезти сюда коды противника было большим риском с моей стороны.

— Итак, вы потворствовали ее побегу, — Снелунд отпил вино из бокала.

— Это запросто выяснит первый попавшийся следователь, командор. Это серьезное обвинение против вас независимо от того, сообщим мы об этом или нет. Ее все равно позже обнаружат.

— Но я не делал этого, сэр.

— Что? — Снелунд резко выпрямился в кресле.

Флэндри быстро сказал:

— Давайте отбросим иносказания, сэр. Она выдвинула серьезные обвинения против вас. Некоторые люди смогли бы использовать эти заявления, чтобы получить дополнительный довод в пользу того, что именно ваши действия привели к возникновению восстания. Я бы не хотел этого. Если вам приходилось читать исторические произведения, то вы согласитесь, что ничто не приносит больше неприятностей, чем образ Боадицеи — точно не помню, как ее звали, — образ мученицы, особенно если это еще и красивая женщина.

Может случиться так, что на Империю обрушатся новые страдания.