Может случиться так, что на Империю обрушатся новые страдания. Я чувствовал, что мой долг — удерживать ее. Чтобы получить согласие команды, я заверил их, что она не вернется сюда. Поэтому мы направили ее в специальный отдел Флота, где закон защищает пленника и любые свидетельства приобщаются к делу.

Лицо Снелунда окаменело.

— Продолжайте, — сказал он.

— Флэндри обрисовал вкратце, как он собирается спрятать Кэтрин.

— Флот будет собран и подготовлен к отправке на Сатан в течение приблизительно трех дней, — сказал он в конце своего рассказа, — поскольку теперь наши разведчики подтвердили, что враг все еще использует тот код, который я добыл. Предполагается, что я не буду сопровождать Флот. Однако моя команда надеется, что я получу приказ, если очень постараюсь, полететь на «Роммеле» к Айфри, на Землю или в другое какое-нибудь место, где Кэтрин была бы в безопасности.

У моих подчиненных всегда будет возможность выяснить, какой приказ я получил в действительности. Вы прекрасно знаете, как быстро распространяются такие сведения в любых учреждениях.

Если я не получу приказа, который позволит мне улететь подальше, то я не уверен, что секретность свяжет языки всех этих парней.

Раскрытие истинного положения дел из-за утечки информации могло бы поставить вас, сэр, в неудобное положение в это чрезвычайно напряженное время.

Снелунд осушил бокал и снова наполнил его. Характерное бульканье жидкости, льющейся из бутылки, громко звучало на фоне тихой музыки.

— Почему вы рассказали мне все это?

— По причине, которую я вам уже называл. Как патриот, я не могу позволить, чтобы дальнейшие события вели к продолжению восстания.

Снелунд внимательно посмотрел на Флэндри.

— И она отказала вам? — спросил он медленно.

Злоба сквозила в ответе Флэндри:

— Я не очень-то настаивал. Тем более если учесть, что она уже побывала во многих руках.

И быстро добавил, сразу успокоившись:

— Но это не имеет отношения к тому, что мы с вами обсуждаем. Мои обязательства перед вами, Ваше Превосходительство, те же, что и перед Империей…

— Да, конечно, — Снелунд оживился. — Вовсе не повредит иметь среди тех, кто нынче идет в гору, человека, обязанного вам, не так ли?

Взгляд Флэндри стал самодовольным.

— Да, да, я думаю, что в данном случае у нас с вами полное совпадение взглядов, я бы сказал — резонанс. Так в чем же состоит ваше предложение?

— Хорошо, — ответил Флэндри. — Насколько известно в официальных кругах, на «Роммеле» нет никого, кроме моего многочленного дидонианина. И хиш никогда не сможет говорить. Если приказ о моем новом назначении будет издан прямо сегодня вечером, чтобы я мог не просто улететь куда-то и занять там какой-то пост, а провести новую разведку и потом составить отчет на мое усмотрение — с минимальной командой на борту (Ваше Превосходительство может запросто позвонить кому-нибудь из аппарата Пикенса и проверить мои слова) — я смогу вернуться на корабль и улететь.

Моя команда начнет забывать леди Маккормак. Если они не будут ничего знать о ней в течение года или двух — к тому же новые назначения рассеют их по разным районам Империи — их чувства остынут сами собой. Забвение — самый ценный слуга, Ваше Превосходительство.

— Как и вы, — просиял Снелунд. — Я начинаю верить, что наши карьеры отныне должны быть связаны, командор. Если я смогу доверять вам…

— Вы можете сами во всем убедиться, — предложил неожиданно Флэндри.

— Что? — не понял Снелунд.

— Вы сказали, что хотели бы встретиться как-нибудь с моим дидонианином.