Перед ней мелькнуло изображение мерсеянского бога, вооруженного и сверкающего, ни великодушного, ни жестокого, — мессия нового дня… Она не слышала ни о какой-либо похожей вере у мерсеян. Может быть, у них нет необходимости в покаянии; может быть, они избраны Богом…

Айдвайр поймал ее руки в свои — прохладные и сухие.

— Диана, с тобой все в порядке?

Она тряхнула головой, будто отгоняя видение. «О многом придется помалкивать. И многое придется понять самой здесь, в этом мире, который никогда не сможет быть моим. Ники нет слишком долго. Однажды я видела борзую собаку, хорошо дрессированную, горделивую, лоснящуюся, быструю. Борзую Ники… Нет, я не смогу забыть о своей принадлежности к роду человеческому. И не хочу этого, не хочу!»

— Н-ничего, сэр. Я почувствовала легкую слабость. Теперь все будет нормально.

— Тогда пошли.

Приблизившись, он взял Диану под руку — земной жест, о котором она рассказала ему, — и повел ее в свои апартаменты.

Первая комната была примерно такой, какой представляла себе Диана: обычная комната офицера базы: символы Вэча Урдиолха, картины с изображением родных мест, где поросшие лесом холмы тянутся к штормящему океану, свет четырех лун… Полки с книгами, памятные предметы, развешанное по стенам оружие, тяжеловесные шторы; на пластмассовом полу — резной непокрытый стол черного дерева, камень в кристально прозрачной воде, заполняющей аквариум в виде раковины, святыня алькова, и ничего больше. Арка, наполовину закрытая, указывала путь в монашескую спальню и небольшое соседнее помещение.

Но они прошли в другую комнату. Диана остановилась в сумерках и вскрикнула.

— Можешь сесть, если хочешь. — Он помог ей устроиться на ложе, застеленном шкурой рептилии. Локоны кружились над ее плечами, пока она вертела головой, разглядывая окружающее.

Чучела двух животных — одно рогатое, второе клыкастое; свернутые спиралью опоки рядом со скамейкой в темном углу; каменный монолит, испещренный какими-то силуэтами (глаз не мог их полностью уловить) — похоже на могильный камень. На сучковатой ветке сидело, не мигая, длинноклювое, покрытое кожей существо, размах его потрепанных крыльев был равен длине тела.

Тут было и многое, многое другое. Все это освещали факелы в причудливых канделябрах, непрерывное голубое пламя делало тени демоническими, а легкое потрескивание напоминало давно забытую мелодию.

Но дым оказался довольно едким и скоро вызвал покалывание у нее в мозгу.

Она посмотрела наверх, на резко освещенное лицо Айдвайра.

— Не бойся, — послышался львиный голос. — Все это не атрибуты зла, это указатели пути к неизвестному.

Он присел на хвост, подняв свою остроконечную голову до уровня головы Дианы. Вспышки отраженного света появлялись во впадинах под надбровными дугами. Но речь его оставалась спокойной, голос звучал задумчиво и даже грустно:

— Вэчи Урдиолхи безземельны, не имеют владений. Закон таков, что они вследствие этого должны были долго и беззаветно служить Расе. Наши дома, в которых мы жили на протяжении веков, мы сдаем в аренду. Наше состояние формировалось в меньшей степени благодаря службе, освященной веками, и в большей степени благодаря тому, что мы могли завоевать на других планетах. Это привело нас в конце концов на передний край распространения Расы, но это также вплотную приблизило нас к мирам, с которыми никто из нас никогда не был знаком.

Моей нянькой была колдунья. Она служила нашей семье с тех времен, когда еще мой дед был младенцем. У нее было четыре руки и шесть ног, и то, что было ее лицом, тоже возвышалось над ее плечами, она пела мне песни, состоящие из звуков такой высоты, что я не всегда мог услышать их, и она творила чудеса, принесенные с Эбонитовых гор, ее родины.