— Я заверяю вас, что руадраты не имеют к этому никакого отношения, — ответил Книф.

«Если исходить из того, что я узнал, — размышлял Флэндри, — не думаю, что это правда, а ведь домраты могут это однажды выяснить…»

— Я видела руадрата, когда я была маленькой… была ранняя весна, — сбивчиво рассказывала пожилая домратка, — но чтобы видеть их каждый год… — она тряхнула головой, как бы отгоняя от себя мерзкое видение.

С согласия Книфа Флэндри зашел в дом, стоящий у площади. Он увидел глинобитный пол, очаг и дымовое окно, лежаки вдоль стен и полки над ними. Яркие картинки с изображением кого-то и причудливые изразцы красовались на стенах. В одном из углов стоял рюкзак, подготовленный к путешествию. Со стропил, вместе с бесхитростным оружием висели сушеные фрукты и копченое мясо — домраты редко ели сырую пищу.

В хижине сидел мужчина и неторопливо чистил ржавые бронзовые котлы, топор, ножи, пилу. Его жена, отправив чадо убирать единственную комнату, заправляла новые соломенные матрацы.

Флэндри приветствовал семейство домратов.

— И все это будет оставлено? — спросил он. Все эти вещи казались достаточно большой ценностью для диких бедняков.

— Придется, а как же иначе? — ответил домрат. Он ни на секунду не оторвался от своей работы. Но самое удивительное — он не обратил никакого внимания на то, что Флэндри не мерсеянин. В его глазах, по-видимому, различие было незначительным.

— Металлические вещи принадлежат руадратам, как и дом. За использование этого мы платим, так что они, вероятно, будут очень довольны, когда выйдут из моря. — Он остановился, сделал жест, который можно было принять за утвердительный, или, наоборот, отрицательный — хотя, возможно, не означал ни того, ни другого, но, безусловно, отражал универсальное чувство смертного существа, встретившегося с неизвестным.

— Таков закон, по которому жили наши предки, поколение за поколением. Тч ра’а, — он издал непонятный гортанный звук.

Так кто же такие руадраты: эльфы, боги, зимние привидения?

XIV

Все больше и больше, пока текли недели без Флэндри, собственное существование казалось Диане нереальным. Или, может быть, уже начался процесс постижения ею высшей истины, той, что управляет ветром за пределами ее жилища?..

Она не так уж часто размышляла об этом, но… Мысли возвращались к тому случаю, когда волшебник опутал ее своими чарами.

Вообще-то Диана проводила свои дни обычно: спала в комнате, которую прежде разделял с ней Флэндри, упражняла и закаляла себя (до этого, правда, это не входило в ее привычки). Теперь ее жизнь во многом зависела от состояния тела, поэтому его надо держать в отличной форме.

Мерсеяне брали ее с собой на богослужения, она уважительно стояла там в стороне, пока мерсеяне отправляли свои недлинные религиозные обряды. Со стороны они выглядели довольно забавно: сплоченные, патриотически настроенные, вдохновленные и взволнованные. Это при их-то телосложении, с их голосами! Да еще отведенные назад боевые ножи, торжественный бой барабанов!

По окончании церемоний Диана присоединялась к ним, чтобы съесть черствого хлеба, сырых овощей, сыра из молока гвидха и выпить земного чая, который мерсеяне выращивают на всей территории Ройдханата (после того, как земляне передали его мерсеянам…).

За этим следовали занятия, разговоры, иногда — специальные интервью или прогулки по окрестностям. Потом простой ужин; опять учеба, сон (в отличие от ее обычного земного цикла), занятия до ужина (так как Мерсейя вращается со скоростью, приблизительно вдвое меньшей, чем скорость вращения Тэлвина, ночь уже опустилась над ней).