Двадцать пятого мая был церковный праздник Вознесение Господне. Московский совет профсоюзов объявил этот день нерабочим. Рано утром Марии Ильиничне Ульяновой в Москву позвонил начальник охраны в Горках Петр Петрович Пакалн, попросил срочно приехать вместе с врачом.

— Кто болен? — спросила она.

— Надежда Константиновна, — соврал чекист.

Пока Мария Ильинична в праздничный день искала врачей, прошло время. Еще раз позвонил Пакалн. Потом — начальник всего отдела охраны ведомства госбезопасности Абрам Яковлевич Беленький. Выяснилось, что врач всё-таки нужен Ленину, но Крупская не хотела заранее волновать Марию Ильиничну.

Приехавшие медики легкомысленно решили, что Владимир Ильич съел несвежей рыбы. Дали ему английской соли и прописали постельный режим. Но сам Ленин понимал, что болен серьезно. И Крупская это видела.

В их совместной жизни наступал горестный период, когда он больше, чем когда бы то ни было, зависел от жены. И еще больше оценил ее. Не все жены способны полностью посвятить себя тяжелобольному мужу. И только очень проницательные люди сознавали реальную роль, которую сыграла Крупская в жизни Ленина, придавая ему силы на протяжении стольких лет, очень трудных для них обоих…

НЕПОНЯТНАЯ БОЛЕЗНЬ

Это поручение высшего руководства страны держалось в полной тайне. Особую миссию исполнял министр здравоохранения СССР Борис Васильевич Петровский, кстати говоря, многим обязанный Крупской. Академик медицины Петровский был хирургом. Задание он получил не по специальности. Но в Кремле доверяли только ему.

Накануне столетнего юбилея Владимира Ильича Ленина в 1970 году советские руководители с опаской ожидали появления на Западе книги о причинах смерти вождя революции. В западной печати периодически появлялись упоминания о том, что он умер от невылеченного сифилиса.

Министру здравоохранения СССР поручили разобраться в причинах смерти Владимира Ильича. Разрешили познакомиться с двумя историями болезни Ленина. Первую завели в связи с ранением в 1918 году, вторая отражает развитие его основной болезни начиная с 1921 года. Обе держались в секрете.

Худшие опасения политбюро оправдались. Ленина пользовала большая группа врачей — лучшие российские специалисты и иностранные профессора, их заманили в Москву большими деньгами. Из истории болезни следовало, что врачи подозревали у Ленина стыдную болезнь. Каково это было сознавать Надежде Константиновне Крупской?

Сам Ленин лучше медиков понимал, что с ним что-то не так. Повторял:

— Какое странное заболевание.

Его угнетала потеря памяти, речи.

«Слухи о болезни Ленина, — отметил в дневнике профессор-историк Юрий Готье в конце февраля 1922 года, — досужие люди рассказывают, что будто бы он бредит, что его преследует Божья Матерь. Что он не совсем здоров, это, кажется, верно».

Ленин огорченно констатировал в записке своему заместителю в правительстве Льву Каменеву: «Ухудшение в болезни после трех месяцев лечения явное».

На помощь отечественным светилам призвали врачей из Германии. Ленин испытывал неудобство оттого, что это делается ради него одного. 21 марта 1922 года сказал управляющему делами Совнаркома Николаю Петровичу Горбунову, чтобы приезжие медики пользовали и других видных большевиков: «Ввиду выезда Крестинского в Москву с немецкими специалистами по нервным болезням для осмотра группы крупных работников предложить секретариату ЦК поручить этому врачу, который состоит для проверки лечения ответственных работников (а если такового врача нет вопреки многочисленным постановлениям ЦК, то надо назначить на это непременно особого врача), поручить составить список товарищей, подлежащих осмотру, и принять все меры для того, чтобы они были своевременно приезжим врачом осмотрены».