Однако, не прошло и недели, как в пустом помещении, готовящемся к капитальному евро-ремонту, появилось двое высоких, крепких рыжеволосых мужчин в костюмах. Вежливые и деловые, с иностранными именами и российскими манерами, они сообщили, что являются представителями компании "Чудь Inc." и настойчиво предложили Шашкину продать новоприобретенное помещение — оно им, дескать, нужнее.

Закаленный в рэкетирных войнах девяностых и не без оснований уверенный в надежности своей крыши, Петр только отмахнулся рукой и крайне нелюбезно ответил: видали, мол, мы таких, как вы, не боимся, так что не пойти бы вам…

То, что случилось дальше, Шашкин вспоминать не любил. В глазах внезапно потемнело, воздух перестал поступать в легкие, а сердце заколотилось как бешеное. Чуть придя в себя, Петр обнаружил, что его впечатали спиной в стену, железная рука одного из пришельцев крепко сомкнулась на его горле, а ноги не достают до пола.

И ведь не ограбили они его, нет. И не кинули. Цену дали приемлемую, рыночную. Документы оформили, сумму перевели оперативно. Не нахами он им так нагло при первой встрече, вполне возможно, вообще всё по-цивильному бы прошло. Однако…

Однако, Петр не забыл то отвратительное ощущение страха, когда железная рука рыжего сжимала его горло, не забыл то унизительное чувство беспомощности, которое он испытал, ставя подпись под договором купли-продажи. С той поры в глубине души Шашкина затаилась тяжелая обида. Не из тех, что бестолково точат изнутри и мешают жить, а из тех, что лежат незаметно годами, а потом внезапно, почуяв, что настал удачный миг для расплаты, вылезают на свет.

Как сейчас.

Шашкину не было дела до того, что за бандитская группировка планирует нападение на "Чудь Инкорпорейтед" и какие у байкеров счёта к высокомерным рыжим ублюдкам. Затаенная обида, уловив удачный момент для мести, с гнусной ухмылкой вырвалась на волю и вытряхнула Шашкина из болота равнодушия и безразличия, в котором он до той поры пребывал.

— Здорово, Михаил. Да, Шашкин… Слушай ты их больше, никуда я не пропал. Мих, тут такое дело… — Прижав к уху сотовый, Петр бродил среди суетливо готовящихся к нападению байкеров. — Мне нужны машины. Побольше. "КамАЗы", например… Нет, насовсем… Четыре?.. Когда сможешь?

Сабля подозрительным взглядом следил за Шашкиным.

— Ну? — осведомился он, едва Петр убрал мобильник.

Шашкин давно понял, что с тех пор, как бандиты лишились грузовиков, проникновение на территорию "Чудь Inc." стало самым уязвимым моментом их плана, потому не отказал себе в удовольствии выдержать драматическую паузу.

— Через пару часов здесь будет четыре пожарных "КамАЗа".

Услышав это сообщение, собравшиеся вокруг приближенные Сабли ахнули.

Фюрер смотрел на Петра пристальным взглядом.

— Если ты… — начал он — и замолчал. Прочистил горло. — Если ты реально достал КамАЗЫ, то племянница — твоя. — Потом крепко схватил Шашкина за шею, придвинул к себе и прошипел в ухо: — Только не вздумай Любомиру ляпнуть, что КамАЗы свистнули и что ты мне новые нашел. А если проговоришься — я, мля, повешу и тебя, и всю твою десятку, ясно?

Петр кивал и счастливо улыбался. В слова Сабли он толком не вслушивался — он представлял себе, как "КамАЗы" на полном ходу врезаются в ворота "Чудь Inc.", как сквозь дым и гарь высыпают во двор бандиты, как начинают стрекотать автоматы. И как валяются на земле в лужах крови два высокомерных рыжих ублюдка…

— Вот и ладно, — удовлетворенно кивнул Сабля, отпустил Шашкина и добавил: — Ты бы хоть бандану надел, а то, в натуре, как не родной…

Бабка Маруся долго ходила вокруг Дюпеля, обнюхивала, общупывала, обсматривала.